На одной волне. Нейробиология гармоничных отношений

Примерно в середине совещания Хуана спросили о том, как включить новый графический элемент в существующую демоверсию продукта. Босс неоднократно говорил Хуану, что коллеги высоко ценят его навыки, поэтому часто обращаются к нему за советом по поводу сложных проблем. Хуану нравилось использовать свой аналитический ум для решения самых трудных задач и разработки планов, которые в большинстве случаев поражали его коллег. Однако после того, как Хуан изложил свою версию, слово взял более молодой член команды, который поставил под сомнение его рекомендации и предложил альтернативный подход. На Хуана накатила вспышка гнева, и он набросился на молодого коллегу. Разъяренный, он встал со своего места и начал отчитывать молодого человека. Когда Хуан прекратил кричать, в помещении наступила мертвая тишина, пока босс не попросил его покинуть совещание. Хуан выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Спустя некоторое время босс предложил ему взять выходной, а на следующий день прийти к нему на встречу. Хуан покинул здание, опасаясь, что на этот раз зашел слишком далеко и, скорее всего, его уволят. Но на следующее утро он понял, что меры не столь радикальны: его направили ко мне на консультацию.

Когда я впервые встретилась с Хуаном, меня поразила его неспособность усидеть на одном месте. Какая-то часть его тела постоянно находилась в движении. В течение большей части нашего сеанса Хуан ритмично качал ногой. Еще он перебирал свои пальцы и жевал резинку – причем не медленными, расслабленными движениями, а очень интенсивно, как это делают бейсболисты во время игры. Я видела, как мышцы на его челюстях напрягаются снова и снова. Несмотря на все эти действия, Хуан выглядел не энергичным, а изнуренным.

Хуан знал, что члены семьи и коллеги считают его вспыльчивым человеком и он часто реагирует на межличностные контакты слишком эмоционально. Он ценил то, что работа позволяла ему часами взаимодействовать с компьютером, а не с людьми. Хотя время от времени Хуан все же ходил обедать с кем-нибудь из коллег, гораздо чаще он ел прямо перед компьютером, не переставая работать.

Когда мы разговаривали, Хуан тяжело вздыхал и качал головой, уставившись в пол.

– Вы вздохнули, – сказала я. – Что послужило причиной?

– На самом деле я не хочу быть таким человеком, – объяснил он. – Компьютерщиком со вспышками гнева.

В действительности представители многих профессий страдают от нервозности и раздражительности. Некоторым людям удается выдержать целый рабочий день, не взорвавшись, но затем они, как правило, выплескивают накопившееся раздражение на своих несчастных домочадцев. Некоторым вообще не свойственна агрессивность, но контакты с окружающими их настолько эмоционально истощают, что они стремятся как можно быстрее запрыгнуть в постель и укрыться одеялом. Некоторые пьют. Много. (Таким людям нужно «снять напряжение».) Я всегда подозревала, что люди данного типа редко бывают в кабинетах психотерапевтов. Отчасти из-за того, что они воспринимают сеанс психотерапии как пятьдесят минут раздражающего взаимодействия и боятся навешивания ярлыков. Они представляют себе, как психотерапевт говорит им: «С вами происходит что-то ужасное. Позвольте мне предложить вам учебник, объясняющий, почему вам так некомфортно в социуме».

Однако каждый посетитель моего кабинета – бесконечно сложный и интересный человек, а условные ярлыки и даже диагнозы не могут передать всей многогранности человеческой души. Здесь нет места оценочным суждениям: люди с хроническим межличностным стрессом с облегчением узнают о том, что их напряженность – это не недостаток характера или личная неудача, а просто проблема, касающаяся нейронного пути спокойствия. В частности, постоянный стресс из-за отношений с окружающими связан с низким тонусом разумного вагуса. Низкий вагальный тонус мешает человеку чувствовать себя спокойно среди людей.