На одном дыхании. Сборник мини-рассказов

Михалыч не был суеверным и приметам, астрологам и всякой прочей чепухе не верил. Здоровья он был отменного, ни с какими докторами отродясь дел не имел, и на зловещий кукушкин прогноз посмотрел, как на забавное совпадение. Но сама мысль, что он может вот так внезапно завершить свои земные дела, его зацепила. Он никогда об этом не задумывался, и сейчас, бредя по лесу, то перешагивая через поваленные, уже давно мертвые деревья, то обходя молодые, только начинающие свой путь наверх к солнцу поросли, его впервые посетили извечные мысли человечества о жизни и смерти. Что мы оставим после себя, кем останемся в памяти? И останемся ли? Или наплевать? Эти вопросы рано или поздно приходят к каждому, вот и Михалыча подтолкнула пернатая гадалка.

— А ведь, если отбросить шутки и предположить, что я вот возьму, да и сыграю в ящик взаправду? Мало ли, что может случиться, тот же кирпич — на голову и что? Надо ли, что-нибудь предпринять, как-то подготовиться? Или пусть все идет своим чередом?

Каждый по-своему отвечает для себя на эти вопросы. Михалыч, пока шел к машине, пришел к выводу, что нельзя оставлять не законченных дел. Тех, которые может и должен сделать только он, которые без него так и останутся недоделанными.

Первое и важнейшее незавершенное дело — дочь.

Они не общались уже более трех лет. Совсем. Все из-за придурка — зятя. Он не мог понять, как его умница-красавица, могла выбрать этого никчемного болвана. Попытки вразумления ни к чему не привели. Он надавил, но неожиданно получил настолько решительный отпор от своей всегда послушной девочки, что даже растерялся и вместо того, чтобы спокойно и аргументированно донести свою — единственно верную — позицию, сорвался на грубость и тем окончательно все загубил. Его грубость встретили грубостью и после череды ужасных, невозможных фраз, криков и слез, она хлопнула дверью, на следующий день, пока он был на работе, перевезла свои вещи и заблокировала его номер.

Время от времени, через бывшую жену, до него доходили известия о ее жизни. Муж оказался не таким и болваном, и жили они, похоже, вполне себе дружно и счастливо. Михалыч тяжело переживал ссору, но чувствовал себя незаслуженно оскорбленным и примирения не искал. Пусть — ка сама первая прощения просит, соплячка мелкая!

Но сейчас он посмотрел на ситуацию под другим углом. Какие обиды и амбиции — на пороге вечности? Он должен помириться с дочерью и точка!

Он набрал номер, но ему не ответили. Тогда он написал сообщение, где просил прощения и просил о встрече. Он увидел, что оно доставлено и прочитано. Ответа, однако, не последовало. Ничего, подождем, дадим ей время, первый шаг уже сделан…

Он подумал о бывшей жене. Может тоже написать? Сказать, что скучает… Хотя, зачем? Получит в ответ, какую-нибудь вежливую, ничего не значащую фразу. Ни к чему это, тут все вопросы уже решены и закрыты. Кирпич может спокойно прилетать.

А вот Серега — совсем другое дело…… Незавершенное.

Они были лучшими друзьями в школе, потом — в институте, а потом…..

Много лет назад, в светлую эпоху перестройки, Михалыч, остро нуждаясь в деньгах, решил продать свой видеомагнитофон. Со слезами на глазах. Серега вызвался помочь, быстро нашел покупателя, и даже за большую сумму, чем рассчитывал Михалыч. А когда покупатель принес деньги, попросил отдать ему эту разницу. Обычный процент за посредничество, как сказали бы сейчас.

Но тогда еще вирус капитализма не поразил наше общество и понятия друг и бизнес-партнер еще не стали синонимами. И по разумению молодого тогда еще максималиста-Михалыча, лучший друг не имел права зарабатывать на нем. А если так поступил, то и право называться лучшим другом утратил. А посему он молча вручил Сереге его долю, после чего стал старательно избегать общения. Серега, не сразу понял, а потом, когда до него дошло, состоялся разговор с объяснениями и извинениями, но трещина уже прошла и заделать ее не получилось. Они все дальше отдалялись и в итоге совсем потерялись и последние десять лет Михалыч о Сереге ничего и не слышал. Хотя вспоминал частенько и даже испытывал смутное чувство вины, что так все получилось. В те годы всем жилось не сладко, ну заработал друг пару грошей, в позу-то чего вставать? Павка Корчагин хренов!

Михалыч набрал номер старинного общего знакомца, с которым тоже не виделся кучу лет.

— Привет, как жизнь? О Сереге ничего не слышал, не знаешь где он? А то я его номер куда-то задевал…

— Серега-то? Конечно, знаю — на Южном кладбище. Четыре года уж как. Тромб, понимаешь…

В трубке еще что-то говорили, но Михалыч уже не слушал. В глубокой задумчивости, он брел по тротуару, сосредоточенно глядя под ноги.

Дальше — почти по Булгакову.

Только роль Аннушки сыграл Антон, маляр из РСУ-17. И нечаянно пролил он не подсолнечное масло, а олифу. И не на трамвайные пути, а на проезжую часть. Аккурат в том месте, где дорога делает поворот.

Услышав стремительно нарастающий сзади, шум, Михалыч поморщился — настолько тот показался ему не уместным в данный момент.