На окраине Руси. Мифология и язычество балтов

«Давно, очень давно когда-то был на свете известный великан, по имени Оферус (по-польски Oferusz). Это был человек такого огромного роста, что в большом пальце своей рукавицы устроил свадьбу сестры; а когда умерла его мать, то он, желая насыпать над нею могильный курган, набрал в свой сапог земли и высыпал ее над телом матери, отчего образовалась гора до самых облаков; на том же месте, где гигант брал землю, сделалась пропасть на столько миль глубины, на сколько вновь насыпанная гора имела вышины. Над этою пропастью сел Оферус и начал горько оплакивать мать; слезы его стекли в бездну и образовали собою море. Оттого морская вода солона и горька. Потом Оферус пошел путешествовать, с тем, чтобы отыскать самого сильного и могущественного человека на свете и поступить к нему на службу. Вот ему и посоветовали, чтоб он шел к одному известному царю, который не знал никого выше себя и в жизни своей не был знаком со страхом.

Прибыв к нему, Оферус встретил весьма радушный прием и был при царе самым доверенным лицом. Он предполагал остаться при нем всю жизнь; но однажды случилось, что один из служителей произнес слово черт в присутствии царя, который при этом перекрестился.

– Что ты делаешь? – спросил царя великан, бывший еще язычником, не понимавшим христианских обычаев.

– Крещусь, потому что боюсь черта.

– Боишься? Значит, ты слабее его и есть кто-то посильнее тебя! В таком случае прощай! Пойду искать его.

С этим Оферус ушел в пустыню, где встретил целый легион черных рыцарей, с рогами на головах и с когтями на руках, в которых держали трезубцы. В середине между ними сидел самый черный и самый страшный голова их на троне из людских черепов и костей.

– Оферус! – заревел он. – Кого ищешь?

– Ищу черта, чтоб служить у него.

– Я сам черт и есть, – рявкнул бес и протянул к нему руку.

Оферус начал служить усердно чеорту, не отставал от него и был правою его рукою.

Случилось, что черти предприняли какую-то экспедицию и отправились в нее целым стадом. Дойдя до перекрестка, черти увидали на нем распятие – и поворотили назад.

– Что это значит? – спросил Оферус.

– То, что я боюсь Христа! – ответил набольший черт.

– Боишься? Значит, ты слабее его и есть кто-то посильнее тебя! В таком случае прощай! Пойду искать его.

Расставшись с чертями, великан пошел опять бродить по пустыне.

– Где Христос? – спросил он у встретившегося ему пустынника.

– Везде, «яко везде сый (сущий. – Ред.)»! – отвечал пустынник.

– Скажи же, как я могу служить ему?

– Молись и трудись, тогда обрящешь Христа.

– Молиться я не умею, а трудиться готов. Скажи, что делать мне!

Пустынник привел его к реке, низвергающейся с горы.

– Чрез эту реку, – сказал он, – никто переправиться не может и тонет на средине ее. Тебе Бог дал силу и великий рост. Переноси путешественников на другую сторону. Ежели будешь делать это во имя Христа, Он примет тебя в число слуг своих.

– Буду делать это, Христовой любви ради.

И исполин начал день и ночь переносить на себе путников на другую сторону реки, подпираясь сосною, которую вырвал с корнем.

Однажды он, утомленный дневными трудами, крепко уснул. Вдруг слышит детский голос, трижды произносящий его имя. Великан вскочил и, увидя пред собою ребенка, вскинул его к себе на плечи и вошел в воду. Вдруг вода начала бурлить и подниматься. Оферус в первый раз в жизни почувствовал тяжесть, под которою начал изгибаться, и сердце его переполнилось неизвестным ему дотоле страхом. Он поднял глаза вверх и спросил:

– Дитя, дитя! Почему ты такое тяжелое? Мне кажется, будто я целый свет несу на своих плечах.

– Ты не ошибаешься! – отвечало дитя. – Не только целый свет, но и того, кто создал его. Я Христос, которому ты служишь. Нарицаю тебя, во имя Отца, мое и Святого Духа! Отныне ты будешь называться Христофором, пестуном (всего только перевозчиком!) Христовым!

С тех пор Христофор стал ходить по свету и распространять учение Христово, за что язычники и побили его камнями (?!)».

Вот что называется соблюсти все интересы! И великан с сосною сохранен, и объяснено, кто была человеческая фигура на его плечах. Только зачем понадобилось автору преображать Христа в младенца, когда дело происходило уже во времена христианства и появления распятий на перекрестках и когда на плечах великана и взрослый человек казался бы ребенком, это его тайна. Тут автор в прямом выигрыше: уничтожая сказочного, никогда не существовавшего Алциса, он создает Оферуса и заставляет верить, что он был лицом не мифическим, но живым, настоящим и, следовательно, могущим устраивать свадьбы в пальце своей рукавицы и в одном сапоге переносить подоблачные горы. Спрашивается только, каким же образом язычники ухитрились побить камнями такого гиганта, который одним сапогом земли мог самих их засыпать целые десятки тысяч?..

Значит, для фанатизирования народа не всегда нужен здравый смысл!

Но М. Балинский («История г. Вильни». Вильна, 1836) категорически отвергает существование герба с изображением Алциса и в ч. II, на с. 98, говорит: