На окраине Руси. Мифология и язычество балтов

«Liedenblat Jahrbücher (с. 50) говорит о самоубийстве Кейстута. Меченосцы, называвшие Ягайлу «бешеной собакой», не смели явно обвинять его в смерти Кейстута» (Alte Preuss. Chron. Der Bosehant. Voigt Hist. Pr. V., 502). Витольд выразился только, что Ягайло «погубил» его отца.

Нарбутт не знал вовсе Виганда, изданного несколько лет спустя после выхода его сочинения (История литовского народа). Но Виганд как современник и, может быть даже, личный свидетель (?) имеет преимущество пред русскими хрониками (?).

Длугош соединил Виганда с русскими сказаниями; но, руководимый больше народностью (?), нежели историческою критикою, он дал первенство русским источникам (!).

Нарушевич последовал Длугошу. «Не зная, что случилось в кревской тюрьме, – пишет он, – Ягелло послал брата своего Скиргайла с поручением к Кейстуту. Скиргайло, желая говорить с дядей, нашел его мертвым. Ему ничего не оставалось делать, как отправить тело в Вильну, чтобы там отдать последнюю почесть. Ягелло и сестра его Мария, вдова Войтыллы, позволяли себе не верить добровольной смерти старого князя» (Voigt. Hist. Preuss. V., 371, 372).

Едва ли справедливо Шайноха верит больше Виганду, нежели Длугошу, Нарушевичу и русским источникам. У Виганда одно только справедливо, что «никто на свете не знает, каким образом Кейстут окончил жизнь. Если родной сын Кейстута не обвинял Ягайлу в убийстве отца своего, то какое же право имели обвинять его меченосцы? Ниже увидим, что могли быть и другие причины молчания меченосцев, тогдашних союзников Ягайлы. Сын же действительно мог не знать, каким образом погиб его отец, потому что содержался с ним в разных тюрьмах. Витольд не мог допустить мысли, чтоб двоюродный брат его простер свою жестокость до убийства родного дяди, и потому мог поверить или самоубийству отца, или насилию со стороны тюремной стражи – и затем обвинять Ягайлу только в том, что он «погубил» отца арестом.

Коварный Ягайло ловко сумел скрыть свое преступление и больше ничего. Недаром он не верил в самоубийство Кейстута.

Между тем все народные предания, легенды и песни безусловно обвиняют Ягайлу в убийстве любимого князя.

Те же легенды совершенно противоречат мнимому утоплению Бируты, о чем Виганд, этот «личный свидетель», заявляет как о факте совершившемся. Если бы Бирута погибла таким мученическим образом, то этим были бы переполнены все литовские песни, посвященные ей, и могила ее во времена христианства была бы чтима как могила мученицы.

Между тем народ, по свидетельству Стрыйковского – как было сказано в статье «Праурима», – считает Бируту за ее добродетели только святою; а Нарбутт (ч. I, с. 88) говорит, что ни Ягайло, ни Витольд из уважения к княгине не могли склонить ее к принятию христианства и потому она оставалась в язычестве до смерти.

Новое доказательство, что Бирута не была утоплена и что Виганду верить не следует.

Но все эти источники еще мало бросают света на занимающий нас вопрос. Привожу новую серию их.

В составленном виленским статистическим комитетом сочинении (сделавшемся ныне библиографическою редкостью) «Черты из истории и жизни литовского народа» (Вильна, 1854), на с. 26, со ссылкою также на Voigt. Hist. Pr. V, 372, говорится:

«Вместе с Кейстутом умерщвлен был и верный слуга его, молодой русин Григорий Омулич (?), решившийся защищать (?) своего князя. В Польше старались не верить этому коварному и жестокому поступку Ягайлы; но факт этот не подлежать никакому сомнению. Не только Кейстут был умерщвлен по приказанию Ягайлы, но он истребил даже весь род жены Кейстута Бируты. Дядя ее Видымунд и внук (?) Бутрит были посажены на кол (?), другие казнены и имения их конфискованы. Бирута была осуждена на утопление (?), но неизвестно каким образом избежала смерти. Она жила в Бресте, Полангене и других местах. Умерла в 1416 году. Народ чтил ее как богиню и создал под ее именем особого идола» (?).

Однако же ни об Омуличе, ни о вутриме, ни об «особом идоле» Бируты не упоминают польские источники. Сомнительно, чтобы Омулич был убит в кревской темнице вместе с Кейстутом. Сколько известно, Кейстут и сын его Витольд заключены в тюрьмы одни, без слуг и последние ни в каком случае не могли быть допущены к узникам, охраняемым с особенною строгостью. Убивать же Омулича одновременно с Кейстутом не было расчета уже потому, что Ягайло имел в виду приписать смерть дяди самоубийству, чему никто не дал бы веры, так как труп Омулича был бы фактическим доказательством преступления.

Вероятно, Омулич, и Бутрим погибли во время кровавой тризны, справленной Ягайлой в память Войтыллы.

Профессор Новороссийского университета Смирнов в книге «Ягелло – Яков – Владислав» на с. 84 говорит об этом же предмете следующее: