На окраине Великого леса

— Чем занята Олиния? — спросила женщина, отогнав мрачные мысли.

— Занимается душевными ранами, — молодой человек кивнул на очередную порцию пленников, осторожно спускающихся по верёвочной лестнице на землю.

— Многим предстоит испытать много радостей, а кому-то испить полную чашу горя, — заметил он.

Капитан кивнула. Собиратели, собрав добычу, редко оставляли оставшихся жителей в живых.

Вдруг Эрмита заметила среди пленных исхудалое женское лицо с белыми волосами. Вскрикнув и отрывиста задышав, истомлённая ожиданием бросилась навстречу матери, позабыв обо всём на свете. Подскочив к хрупкой на вид эльфийке, почти на голову ниже её, она со слезами на глазах заключила ту в объятьях.

— Ну вот всё-таки расплакалась, — виновато сообщила Эрмита.

Женщина улыбнулась в ответ и нежным тихим голосом ответила:

— Я же говорила, что всё будет хорошо, а ты не верила.

Вступление ко второй части

Казалось он выходил из воды, столь плавно и податливо расступался мелкий золотистый песок перед телом идущего. С каждым пройдённым метром фигура возвышалась над полотном пустыни всё выше и выше, пока наконец почти двухметровый человек не появился из песка полностью.

Однако пробудившиеся от долгого забвения существо человеком не являлось. Нет, были руки и ноги, имелась гармоничная голова с длинными белоснежными волосами, да туловище, закованное в чёрную как сажа борную, выглядело вполне человеческим. Резко не вписывался в канон человечности лишь цвет кожи. Да и двигалось существо, что расслабленно накрыло ладонью навершие массивного меча на поясе, весьма необычно — мягко, текуче, словно плывя через пространство.

Но всё меняли глаза. И если резкое, пожалуй, даже красивое лицо с тёмно-серой кожей с виду принадлежало человеку, то глаза рассеивали любые сомнения. В них колыхалась тьма, блеск и спокойствие океана бездны. Не позволяли утонуть в этом океане лишь тонкие ярко-синие кольца радужной оболочки, имевшие в своём центре всё туже бездонную тьму что и белки вокруг.

Вышедшее из песка существо уверенной походкой направилась к неясному пока мареву впереди. Шаги тяжёлого тела были тверды и размашисты и не проваливались в тело пустыни, так как под тонким слоем песка проглядывалась гладкая каменная поверхность. Пройдя метров двести, рыцарь остановился. Рыцарь? Пожалуй, ведь облачён идущий был в кольчужный комбинезон, усиленный множеством металлических накладок. И сейчас, на его сером, немного шероховатом лице появилось вполне человеческое удивление.

Удивляться было чему, ведь посреди безжизненной пустыни имелся прозрачный, но вполне заметный из-за преломления света, купол. Но на этом странности пейзажа не заканчивались, и взор поражал не только столб двухсотметровой циклопической башни в центре купола, но и озеро пышной растительности, окружающие башню.

Вышедший из песка разглядывал всё это не менее пяти минут, на его лице играли при этом весьма различные эмоции и ясно чувствовалось напряжённая работа мысли. Но после случилось нечто, что нежити, а перед нами была именно она, было не свойственно совершенно. Существо раскатисто и искренне рассмеялось, а после с нескрываемым весельем проговорило несуществующему собеседнику:

— Ты облажался, первый магистр великой империи Ариенгар Доменорт Вистаригус, как же ты облажался! Ха-ха-ха! Знал бы я заранее что всё так обернётся, точно пожил бы подольше.

Здесь лицо нежити снова стало собранным и мрачным. И лишь глаза сохранили некоторый непонятный блеск. Уверенным шагом закованный в броню рыцарь направился по направлению к магическому куполу впереди.

Здесь его ждали. Почти у самой невидимой границе, что не давала песку и пыли попасть к густой растительности, стоял Старший лич в белоснежной мантии. Его лысую голову, обтянутую гладкой тёмно-серой кожей, украшал дивный платиновый обруч, что приковывал взгляд выверенными узорами драгоценных камней. На поясе нежити висел тонкий меч, сквозь ножны которого прорывались вспышки фиолетового света.

Пришедший с полминуты Лича с пол минуты, абсолютно не скрывая выражение призрения на своём резком очерченном лице. Что-то похожее имелось и на физиономии встречающего, но кажа того была гладкой и натянутой поэтому плохо передавала эмоции.

— Даже смерть не отбила у личного библиотекаря великого магистра желание прихорашиваться, — ехидно подметил рыцарь.

Он явно хотел вложить в эту фразу побольше сарказма, но вышло почти официально. Лич с трудом натянул на своём лице улыбку презрения.

— А ты всё также злословен «Огненный паладин» Оронтор.

— Как не странно, но став нежитью, любовью к мёртвым я не воспылал, — ответил «паладин», — И вы об этом, я подозреваю, догадывались, не рискуя воспользоваться моей силой. Но что-то изменилось… Осталось выяснить что именно.