На орбите судьбы

Мне настолько не хотелось возвращаться в глубоко опостылевшую общагу, что я смаковала каждый шаг и каждый глоток ночной прохлады. Я инстинктивно боялась переступить порог малосемейки, словно за ним начиналась какая-то зона отчуждения, своеобразная резервация для быдла, где каждого, попавшего под воздействие ее губительной атмосферы человека неизбежно ожидало постепенное перерождение в такую же безликую, студенистую массу. На протяжении трех месяцев я старательно пыталась влиться в вялотекущий поток людей и событий, а сейчас мое сердце яростно протестовало против такого слияния. Я изначально была другой, я родилась в другой семье, я выросла в другом окружении, и, черт возьми, стремилась обратно к своим корням. Именно эти ощущения я желала запомнить навсегда – страстную, испепеляющую ненависть к героину, столкнувшему меня в пропасть, и когда меня в следующий раз захлестнет неуправляемая потребность уколоться, обратиться именно к этим воспоминаниям. Меня все еще швыряло из стороны в сторону, я все еще толком не понимала, хорошо мне или плохо, но эти хаотичные метания в большей степени походили на мучительный поиск своего истинного «Я», чем на привычную для любого наркомана психическую неуравновешенность.

По пути мне дважды попались сидящие на корточках гоп-компании, дружно лузгающие семечки и попивающие разливное пивко из пластиковых бутылок. Культурно отдыхающая молодежь поочередно провожала меня равнодушными взглядами, не в силах придумать ни одного достойного повода ко мне прицепиться. Как женщина я их явно не привлекала, наличные деньги водились у меня лишь в день зарплаты, а уж помышлять о том, чтобы «отжать» у меня, к примеру, мобильник или еще какую-нибудь имеющую ценность на вторичном рынке вещь, было также заведомо бесполезно, как и надеяться на победу отечественной футбольной сборной в крупном международном турнире.