На осколках гордости (СИ)

Елрех ушла, а я долго смотрела на этажерку с зельями, мечтая об успокоительном. Но понимала, что сонное зелье, выпитое в огромном количестве на ночь, уже отпугнуло Единство на приличное время.

Вечером, когда солнце гневно алело над горизонтом, я снова рисовала и пересматривала старые рисунки, а затем опять перечитывала письма мудрецов. После заката я планировала позвать Волтуара. Пора бы узнать, почему меня продолжают держать в заточении, если время наказания прошло. Нужно вернуться к библиотеке и теперь искать все записи, где будет упоминаться пара похожая на Аклен и Ил. Возможно, мне хотя бы с ними повезет.

— Почтенная, я вхожу, — поставили меня в известность.

От услышанного голоса вдоль позвоночника пробежался озноб, а тело словно окаменело. Ткань кресла показалась обжигающе холодной, а подлокотники невероятно твердыми, колючими.

Сиелра гордо и бесстрашно вошла в комнату, молча прошагала в центр и, покручивая сверкающем кольцом на пальце, принялась осматриваться. Ее рога прятались под пышными черными локонами, завитыми в сложную прическу. На длинной шее висело тяжелое ожерелье, а синее платье шелковой волной обрисовывало фигуру. И даже на черной кисточке хвоста мерцала какая-то побрякушка.

— Когда-то тут жила его первая любовница. Долго жила, — произнесла Сиелра, глянув на кровать. — Красивая была эльфиорка. И глупая, — посмотрела на меня. — Я передала через слуг, что он приказал ей явиться в зал Совета. Она даже не вспомнила о метке, бросилась выполнять его пожелание. А ведь какое-то важное заседание проходило, — протянула она, а затем повела плечами и растянула губы в дружелюбной улыбке: — Зато в тот же вечер эта комната опустела. Ты совсем ничего не изменила тут. Почему?

Продолжение 18.03

— Вам лучше уйти, почтенная, — сказала я, вцепившись в подлокотники и прижавшись к спинке кресла.

Только бы не сорваться и не убить тварь! Имя духов испепеления вертелось на языке, разрывало горло, устремляясь наружу. А почему нет? Фадрагосцам можно, а мне нельзя? Ксанджи оставят от нее лишь горстку пепла на белом полу, а его можно выкинуть с балкона в озеро. Какие останутся потом доказательства моего преступления?

Сиелра застучала подошвой, направившись к кровати. Погладила краешек, выравнивая незаметные складки покрывала, а затем присела и впилась насмешливым взглядом в мое лицо. Нет, Аня, она за этим и пришла. Да и совесть замучает… А сейчас тут провокация чистой воды. Сначала Сиелра попробовала убить меня, а теперь провоцирует на ответное покушение. Что из украшений является оберегом? Возможно, даже не в них сила, а в каком-нибудь рисунке на теле, спрятанном под платьем. В Фадрагосе я еще слишком многого не знаю. Нельзя рисковать.

Я выдохнула, опустила плечи и с трудом разжала пальцы. Вдохнула глубоко, прислушиваясь к сердцебиению. Скоро сердце перестанет колотиться, и тогда я привыкну к обществу той, кого боюсь и ненавижу. Пламенный гнев станет затаенным, а мысли перестанут лихорадить спокойствие и рассудительность. Главное, держать себя в руках и молчать, пока не пойму, зачем она пришла.

— Любовь ослепила его. — Длинные ресницы задрожали, цепкий взгляд заскользил по моим волосам, плечам, рукам — остановился на метке любовницы. Сиелра так долго смотрела на нее, что создалось впечатление, будто ее глаза поволокой затянуло, а затем шан’ниэрдка отвернулась к балкону и заговорила: — Любовь всех ослепляет… Когда мы познакомились, он еще не был правителем, но уже был тем, за кем я могла бы без сомнения прыгнуть за Край. Долгий вечер в гостях у почтенного Гарлиона, много смеха, представлений и головокружительного счастья. На будущего правителя смотрели многие, но мало кто осмеливался с ним заговорить. Я тоже не могла отвести глаз: ни единого лишнего движения, жестов, эмоций — все выверено до мелочей. Невольно залюбуешься. А потом… потом был сад, укрытый сумерками, случайная встреча и неслучайный поцелуй, — она прикоснулась к губам и с нежностью улыбнулась. — Мой первый поцелуй…

Ее история, какой бы душещипательной не планировала быть, не вернет к жизни убитых девочек. Почему я должна выслушивать ее? Хорошо бы выставить из комнаты, но вдруг потом меня снова накажут. Ты справишься, Аня.

— И закончился он моей первой ночью. Тогда я была наивной, молоденькой девушкой, и мечтала, что это будет по любви, в доме новоиспеченного супруга. Но разве можно отказать Волтуару? Я не смогла, — усмехнулась она, обнимая себя, — и ты тоже.

Посидела немного молча, а затем плавно поднялась и подошла к арке прохода. Устремив взор на предзакатное небо, с наслаждением втянула воздух носом.

— Немного смущало, что нас начнут искать перед сном, заглянут в беседку, увидят и осудят. Однако рядом с Волтуаром быстро ушли все страхи и сомнения. И знаешь, Асфирель, та ночь… ее будто пропитало волшебство предков, — прислонилась головой к стене; тонкие локоны волос скользнули по бархатной коже щеки. — И даже на рассвете, когда он ушел, я улыбалась, шепотом повторяя его имя. Шан’ниэрдки не награждены силой любви, но это не значит, что мы не умеем любить.