На осколках гордости (СИ)

Письма лежали в ряд, и Кейел тихо сказал:

— Начнем с эльфа. На чистой стороне письма запиши имя.

— Имя эльфа?

— Да, — легонько подул в затылок. Я поежилась от щекотки, тихо фыркнув. Кейел ткнулся кончиком носа за ухом и произнес: — Даже гадать не буду. И читать мне не нужно. Они писали тебе из-за реки Истины.

Моя рука дрогнула, и рядом с именем «Эриэль» появилась клякса.

— Им было интересно, как я выжила. Разве в этом есть что-то предосудительное?

— Теперь ниже имя человека, — прошептал Кейел. По голосу ясно, что он улыбается. — Ты права, они ведь мудрецы. Было бы странно, если бы им не было важно изучить такое редкое явление, — усмехнулся и громче приказал: — Имя рассата! Думаю, что Аклен’Ил, будь их побольше, тоже нашли бы для тебя время, но им хоть бы ведьму отыскать. Пропусти две строки. Да, вот тут пиши имя… — он задумчиво промычал, навалившись на меня. — Вообще, без разницы чье имя записывать: сестренки или братишки… Он не писал тебе?

— Нет, — растерялась я, глядя на письмо от Линсиры, — но они хотели, чтобы я встретилась с ним тут, в обители.

— Пиши «Линсар», а потом «Линсира».

Кеша успокоился, поэтому я слышала собственное взволнованное дыхание.

— Две буквы пропущены, — едва выдавила из себя, догадываясь, каких имен не хватает. — Но разве так может быть? Кейел, столько лет и…

Я попыталась повернуться, желая увидеть его глаза, но он не позволил, удержав в объятиях.

— Аня, никто не поверит. Там целые лживые истории, мифы, легенды… Правду знают соггоры, но ты ведь помнишь, как тут относятся к ним?

Рука дрожала, пока я выводила имена в двух оставшихся строках, чтобы в конце прочесть все целиком и убедиться: ошибки нет.

«Эриэль

Нелтор

Рувен

Аклен

Ил

Линсар

Линсира».

Продолжение от 01.04

— Имена никогда не менялись? — все еще не верила я.

— Менялись, но не первые буквы.

Значит, невероятных долгожителей в Фадрагосе нет. Уже хорошо, но понятнее не становится.

— И никто! Совсем никто и никогда не замечал сходства? — я все же повернулась к Кейелу, увидела его улыбку.

— Тише, Аня, — шикнул он, накрывая указательным пальцем мои губы.

— Прости, но это даже теоретически в голове не укладывается! — взволнованно зашептала я. — Основатели мудрецов — Энраилл?

— Нет.

— Что нет? — растерялась я. Зацепилась за рубашку Кейела и спросила, желая прямо сейчас во всем разобраться: — Тогда, что с их именами? Совпадение? Или они знают, кем были Энраилл?

— Успокойся, — негромко рассмеялся Кейел, положив голову на мое плечо. Смех прекратился, а дальше раздались слова, наполненные обидой: — Ты чужая в Фадрагосе, но все равно не можешь легко поверить. Представь, что будет, если рассказать об этом тем, кто чтит мудрецов, как избранников духов. Аня, мудрецы и есть Энраилл. Двое из них пожертвовали собой, ради тайны, а остальные продолжают жить, контролируя почти весь мир. Они прячутся за ложью, но она же и связала их.

Застыв в недоумении, я неосознанно поправила:

— Сковала.

— Неважно. Главное, что они не всесильны, но опасны. У вас в мире есть болезнь солнца?

— Да, — поморщилась я, — но называется иначе.

— Елрех зря боится, мудрецы не расскажут о твоем Единстве, — прошептал он, — потому что именно они отобрали его у фадрагосцев и не хотят возвращать. Именно Энраилл сделали что-то такое, после чего в Фадрагосе появились Вольные. Мир изменился, когда Единство исчезло. Верховные мудрецы помнят все, издавна ведут записи, информацией владеют так, как никто другой. После войны они подняли вопрос о болезни солнца. Много говорили о ней и изучали ее. Потом были предположения о появлении схожих заболеваний или явлений. И одно из них, самое нелепое, обсуждали дольше других.

— Что появится существо, которое будет все помнить, не утратит эмоций, но при этом умрет, продолжая жить, — слабо кивнув, проговорила я. — Волтуар рассказывал.

— У них есть священная история о том, как была создана гильдия, и никто не смеет нарушать предписания. Если хочешь послушать красивую сказку, то я расскажу тебе ее позже. А так… Мудрецов выбирают из тех, кто болен болезнью солнца. Раса не меняется, родство шан’ниэрдов тоже остается. Во время ритуала постаревшие мудрецы запираются в храме с молодыми избранниками. Говорят, вместе со знаниями мудрецы передают молодым свою жизнь, которая исцеляет их. Однако новоиспеченные мудрецы так же наутро не помнят родных и близких, но каждый последующий день память остается при них, а память умерших и вовсе будто им принадлежит с рождения. И это вранье, Аня! — крепче сжались его руки, пальцы неприятно впились в кожу, но я поморщилась и прижалась к нему, обхватывая за шею. Он мгновенно расслабился и спокойнее продолжил: — В молодых телах души Энраилл. Ты веришь мне?

— Верю, — прошептала ему на ухо. Вспоминая о тех влиятельных, кто пытался добраться до Кейела, потерлась щекой о его щеку и полюбопытствовала: — Они не мешают тебе?

— Пытаются, но боятся выступить открыто.

— Боятся духов?

— Да. Наверное, они часто устраняли тех, кто подбирался к сокровищнице слишком близко.