На осколках гордости (СИ)

— Запивать нельзя, — остановила меня Дариэль, когда я потянулась к чашке с чаем, стоящей на тумбочки у кровати. — Подождите пока не останется вкуса во рту.

— Я должна была принять его перед сном, — протянула я.

— Приказ почтенного. Думаю, он придет раньше, чем планировал. Вы сильно перепугались, я могу чем-то помочь?

Она интересовалась искренне, терпеливо ждала ответа и доброжелательно улыбнулась, когда я заверила ее, что все в порядке. До самого заката я слушала ее рассказы о дворце, о самых красивых местах на Цветущем плато, об известных местных гильдиях.

На закате пришел Волтуар и попросил Дариэль оставить нас. Я давно переоделась в вечернее платье голубого цвета, сидела на диване, забившись в самый угол. Наблюдала, как Волтуар приближается, как садится рядом, как протягивает руку к моей щеке. Напряглась, ожидая знакомые эмоции: ненависть, раздражение, отвращение и разочарование к себе, — но теплые пальцы коснулись кожи, погладили скулу — я прикрыла глаза от удовольствия. Спокойствие и умиротворение смешались с нежностью и желанием потереться о ладонь, прижаться к ней и ласково улыбнуться. Я сдерживалась, понимая, что это не мое желание. Удивилась, что пребывала в абсолютной трезвости и, несмотря на трудность выбора, не была лишена его, могла устоять перед искушением.

— Ты успокоилась? — спросил Волтуар.

Я открыла глаза, отстранилась от него, сильнее вжимаясь в угол.

— Да. Благодарю, почтенный Волтуар.

— Сегодня поужинаем у тебя. Тебе нравится комната? Если возникнут пожелания, сообщи.

— Все хорошо, почтенный. Благодарю.

Он сидел совсем рядом, положив руку на спинку дивана. Молчал и не сводил с меня пристального взгляда. Даже при том, что я приняла зелье, мне становилось не по себе.

— Можешь спрашивать, Асфирель, — разрешил он, словно мысли прочел.

Я опустила голову и не стала отказываться.

— Почему она напала? Вы знали, что так будет? — украдкой посмотрела на него.

— Предполагал. У Сиелры горячий нрав, и она привыкла жить во дворце. Я трижды продлевал ее срок любовницы. В обед им с Альхинтой сообщили, что мою метку снимут до заката.

— Вы могли не отказываться от них, — нахмурилась я.

— Мог, — улыбнулся он. — У меня много обязанностей, Асфирель, и я не стал бы отвлекаться на вашу грызню. Сиелра с трудом приняла Альхинту и никогда не терпела долго, если вдруг замечала, что я уделяю эльфийке больше внимания. Даже я этого не замечал. Ты ведь не думаешь, что она смирилась бы с тобой?

— Она говорила про позор, глядя на меня, — отвернулась я к балкону. Губы чуть скривились, а кулаки сжались против воли.

Вздрогнула, краем глаза уловив движение.

— Не бойся меня, — вкрадчиво проговорил Волтуар, склоняясь ко мне. — Я не причиню тебе вреда.

Медленно подносил руку к моему подбородку, но не дотронулся, повел по воздуху ниже. Сердце колотилось, выбивая короткие выдохи и не позволяя глубоко вдохнуть. Когда его дыхание коснулось щеки, огладило шею, я не сдержалась. Вскочила с дивана и прижалась спиной к стене.

— Простите, почтенный, — прошептала я и закрыла рот рукой, осознавая, что сделала.

Взгляд Волтуара прожигал холодом. Но вскоре шан’ниэрд опустил голову и задал вопрос, от которого стало гораздо хуже.

— Кого ты любишь, Асфирель?

— Что? Я не понимаю…

— Не удивлен, — сухо ответил Волтуар и кивнул на кресло. — Присядь.

Я несмело прошла и села, мысленно ругая себя за неумение владеть собой. Обещая себе, что обязательно научусь самоконтролю. Обязательно дойду до конца, чего бы мне это не стоило.

— Зелье желания подавляет любое отвращение к мужчинам, — заговорил Волтуар, с удобством откидываясь на спинку дивана. По красивому лицу нельзя было и догадаться, что секундой назад правитель был раздражен. — Если бы ты никого не любила, отдала бы предпочтение тому, кто первым проявил интерес к тебе. Стража на входе не пропускала никого внутрь, кроме Дариэль и Сиелры, а тебе не позволила бы выйти из комнаты. И у них тоже есть указания относиться к тебе небрежно, — ласково улыбнулся, но глаза остались прежними — холодными. — Так кого же ты любишь, Асфирель? Вольного? Кто он для тебя?

— Никто, — ответила я, всячески подавляя любые чувства внутри.

— Я тебе не верю, — не меняя выражения лица, произнес Волтуар.

— А если и он? — все же вспыхнула злость во мне, и я не смогла ее удержать. — У вас с ним разногласия? Соперничество?

— С человеком? — теперь Волтуар чуть не рассмеялся, но почти сразу вернул серьезность. — Извини, не хотел тебя обидеть. — Подался вперед, вглядываясь в мои глаза. Змеиный зрачок чуть расширился, дрогнул, но быстро стал обычным. — Надеюсь, как и ты меня.

— Простите, почтенный, — повторила я смутившись.

— Хотя бы понимаешь, за что просишь прощения?

— Вы никогда не увидите в человеке соперника, — еле слышно ответила я, не отрывая взгляда от столешницы. — Потому что он никогда таким не станет для шан’ниэрда.