На осколках гордости (СИ)

Я не отвела взгляда даже тогда, когда он подошел ко мне и подцепил пальцем мой подбородок. Улыбнулся удовлетворенно и тихо произнес:

— Волтуар, без почтенного. Но только наедине. И только наедине ты можешь вести себя так, как сейчас. Я постараюсь понять тебя.

Отправился обратно к дивану, на ходу продолжая не то приказывать, не то просить:

— Расскажи мне о своем возлюбленном с Земли.

Мы весь вечер просидели напротив друг друга. Волтуар сначала с легкой улыбкой слушал о Женьке, потом хмурился, выслушивая мои возмущения на тему несправедливости Фадрагоса к людям, а за ужином даже мягко пару раз назвал меня наглой и бессовестной. Я и не заметила, как мне стало легче общаться с ним, как он изменился, открываясь совершенно с другой стороны.

— Одно из многих предположений, Асфирель, — размеренно произнес он, удерживая бокал из золота и стекла, заполненный цветочным вином, — говорит, что древняя война началась отчасти из-за людей. Васоверги и виксарты не способны скрыть гнев, злобу и тягу к разрушению. Фангры, эльфы, эльфиоры и шан’ниэрды переполнены самоуважением — нам трудно лгать, поэтому мы предпочитаем честность. Гелдовы и рассаты излишне миролюбивы, от них не стоит ждать зла. А люди всегда балансировали где-то на грани. Трудно понять, что движет вами, чего ждать от вас.

— А северяне? — поспешно перевела я тему, потянувшись к своему бокалу. — Тут очень не любят соггоров.

Взгляд Волтуара стал задумчивым, направленным куда-то вдаль.

— Соггоры, — протянул он. — Их совсем не сложно понять, но невозможно принять их видение мира. Отношение ко всему. Они предпочитают брать все, жертвуя всем, что им дорого. А в ином случае готовы бросить все на полпути.

— Либо все, либо ничего.

— Именно, — улыбнулся Волтуар, глянув на меня. — Непростое время настало для нас, Асфирель. Мы веками не поддерживали с севером связи. Те, кто возвращался от них или переселялся к нам, тщательно скрывали это, а если не получалось, надолго у нас не задерживались. Мы с трудом переводим их послания, пользуясь древними свитками, но многое в языке изменилось. Чтобы изучить его даже с зельями и амулетами, нужно несколько дней прожить рядом с носителем языка.

— Я так учила общий язык, — кивнула я. — Очень просто. И даже читать кое-как научилась.

Волтуар усмехнулся, чуть качнул головой. Сейчас он меньше всего был похож на холодного и сдержанного правителя, а все больше напоминал мне о наших первых встречах за пределами Цветущего плато — молодой, настороженный и какой-то впечатлительный. Вдохновленный.

— Если бы проблемы понимания на этом заканчивались. Соггоры могли бы изучить общий язык, но никогда не пойдут на это. До войны предков они правили миром. Они не признают прямых отказов, и если их раса не изменилась в характере, который описан в свитках, значит, война с ними может вспыхнуть из-за одного неосторожного требования, слова или жеста. Они предлагали прислать к нам балкора, но о них известно еще меньше. Мы опасаемся.

Я нахмурилась и честно призналась:

— Я о них не слышала.

— Это раса. Но ее представителей издавна уничтожали, поэтому мы были уверены, что они давно мертвы. А сейчас выясняем, что их либо очень мало, либо они научились виртуозно скрываться среди нас. Мы очень удивились, когда соггоры так открыто написали о них в письме.

— И почему такое гонение? Неужели к кому-то тут относятся хуже, чем к людям? — изумилась я.

Волтуар тихо рассмеялся, долил нам еще вина и ответил:

— Да, их не любили сильнее, а в наше время о них многие забыли. Ты не одинока. Я тоже не знал бы о балкорах, если бы подробно не изучал историю по семейной библиотеке. Они необыкновенны, Асфирель, — загорелись глаза у Волтуара. Я едва не хмыкнула — для меня тут практически все необыкновенно. — Они запросто перенимали любой облик и овладевали знаниями того, за кого выдавали себя.

— Какие-нибудь перевертыши? — уточнила я.

— Не знаю, — на долю секунды растерялся Волтуар, видимо, не понимая, о ком я говорю, но быстро вернул себе уверенность и продолжил: — Мы нашли не так много информации о них. Все беловолосые, светлоглазые и кожа белая, почти прозрачная. Они ночные жители, прячутся от солнца, а еще очень слабы в своем облике. Мы расшифровали записи рассата, который якобы сошел с ума, вынужденно изучая балкоров, и потом покончил с собой. Он писал, что полукровка от балкора и соггора гораздо сильнее чистокровного представителя. Изучал их признаки, чтобы гильдия Очищения смогла отыскать их и убить.

— Рассат и насилие? Разве такое возможно?

— Поэтому и сошел с ума, — тише произнес Волтуар. — Его труды оборвались, и мы не знаем, были ли у него последователи. Никогда не беспокоились об этом, потому что жили убежденными, что в Фадрагосе всего девять разумных рас, способных придерживаться общественных правил, пусть и каждая по-своему. Это очень интересная ветвь истории, которую сейчас начали изучать Аклен’Ил. Мы хотим принять балкоров у себя, но это может оказаться опасным.