На осколках прошлого

Бежала я долго, пока не услышала грохот и не упала. Взрыв. Твою ж мать! А вокруг одни чёртовы коридоры и стены, проклятые стены! И двери все закрыты. Даже думать не хотелось, что за ними находилось. Опять поворот. Куда же я пришла? И что это за взрыв? Майкл! Я уже хотела повернуть назад, но Майклу я точно не смогу помочь, а себе и своему маленькому счастью — еще могла. Я встала и пошла дальше. Через час, или сколько там прошло, я уже ползла.

Раздался ещё один взрыв. От стен эхом отдавались крики, оглушая меня. А я так устала, но надо было ползти дальше. Надо! Я доползла до какого тёмного угла, там и укрылась. Крики послышались ближе. Люди кричали и бежали. Но никто не заметил меня в этом углу. А за людьми тянулся шлейф страха и дыма. Пожар от взрыва. Бежать за людьми! Но я не могла, мне казалось, что с минуты на минуту я умру. Нет! Я смогу! Смогу, черт возьми! И я поползла дальше, огромным усилием воли заставляя тело двигаться. Ради своего ребенка. Ради своего ребенка!

Увидев на полу полоску света, я поняла, что доползла до двери. Руки почти дотянулись до ручки, но в этот момент меня оглушила резкая боль, и я ничком упала на пол. Какая-то палка откололась от стены. Здание рушилось! Дверь. Надо дотянуться. Последний рывок. Да! Я открыла дверь и буквально выпала на улицу. Попав на свежий воздух, я не успела даже вздохнуть. Меня окружили люди в военной форме, направив на мое истерзанное тело с десяток автоматов.

Что за идиоты? Целиться всем взводом в беременную женщину.

— Гражданская! Срочно в пункт! — скорее всего, голос командира.

Меня взяли на руки и понесли.

— Больно. Голова… — всё, что я смогла выдавить из себя перед тем, как потерять сознание.

…Пугающая тишина. Даже страшно открывать глаза. Слишком тихо, чтобы быть правдой. Рядом раздаются голоса, и мне приходится открыть глаза, хотя я очень боюсь. Вдруг это опять они?.. Боже, это врачи. Взгляд уловил людей в медицинской форме. Я выдохнула и снова задала вопрос, который задаю из раза в раз.

— Где я? — прохрипела я, еле глотая слюну.

— В больнице, милая, — сказал добродушный женский голос.

Увидев, как женщина подошла ко мне со шприцом, я запротестовала.

— Нет, не надо! Я беременна, — заверещала я, выставляя перед собой руки.

— Знаю, дорогая, — улыбнулась она. — Лекарство не повредит ребёнку, но поможет вам.

— Как?..

— Как я узнала? Когда вас принесли, ваши руки сильно обнимали живот. Вы защищали малыша. Вы — настоящая мать.

Сказано это было с такой гордостью, что я не удержалась и заплакала.

— Не надо плакать, милая, — приговаривала добрая медсестра, ставя укол. — Ну, вот, теперь вам станет гораздо лучше. Скажите мне, как вас зовут.

— Ники Кросс, — вспомнила свое имя я, в голове начало проясняться.

— Мисс Кросс? Вас, кажется, искал один джентльмен, — тепло улыбнулась она.

Джейсон? Боже, хоть бы он не выжил! Или Майкл? Нет, Майкл умер. И я снова заплакала.

— Не плачь, любимая, — негромко произнес такой родной и нежный голос. Я точно схожу с ума.

— Ники, открой глаза. Не плачь, моя маленькая. Моя жизнь и моя смерть. Моя любимая Ники. Это я, Майкл. Прости меня, солнышко.

Неужели это он? А что, если я открою глаза, и никого не будет? Я не выдержу. Лучше ему быть перед моими глазами!

— Ты жив! Жив! — завопила я, как истеричка. Нет, как беременная женщина, думавшая, что её любимый умер.

Слёзы счастья бежали по щекам, мозг не успевал выполнять все свои процессы и операции. Душа плакала и смеялась одновременно.

Майкл наклонился и поцеловал меня. Нежно, ласково, обжигающе и так… любяще. Так, как муж целует любимую жену. Как мужчина целует любимую женщину. То, что он сделал далее, заставило меня разрыдаться сильнее. Микки задрал мою наполовину порванную футболку и поцеловал живот.

— Мой сын или моя дочь… Неважно. Как же я вас с мамой люблю. Вы — моё всё. Ты слышишь, Ники? — спросил он, поднимая на меня взгляд. — Вы — мой мир, мой свет, моя жизнь. Ради вас я умру, пройду все круги ада, Ники. Только ради вас.

— Но Тина и мой папаша…

— Забудь ты имя этой шлюхи. Я забыл, и ты забудь. Она — никто. Её вообще не существует. Я ей даже не дал вещи собрать, когда мы вернулись, сразу выкинул из нашего дома. В моей жизни есть только одна девушка, и её зовут Ники Кросс. Она единственная. Ясно?

— Да, — несвязно пробормотала я, чуть не захлебнувшись в слезах и счастье.

— И твой отец меня мало волнует. Да, что там, мой собственный — тоже. Я благодарен всей этой ситуации только за то, что судьба свела нас вместе. Лишь бы ты меня не отравила за что-нибудь Флемиксином, а остальное — ладно, смирюсь со всем, — торжественно произнес он, улыбаясь глазами.

— Смотри мне! Теперь я знаю, что с тобой делать, если хлеб не купишь!

Насмеявшись вдоволь, мы сидели и молчали, не разнимая объятий. Я не хотела его отпускать ни в какую, ни на секунду. А вдруг что-нибудь случится, и я опять его потеряю? Нет уж, пусть сидит со мной.