На острие

Пять дней. Викрам возвращался из Лондона через Нью-Йорк, но то, что он сообщил по телефону, не оставляло никаких надежд на очередную сделку с группой деривативов «Блумфилд-Вайс» или с кем-то другим. Однако имелись два варианта, которые гипотетически спасли бы Мартеля. Индекс «Никкей» мог подскочить на тысячу пунктов или около того. Маловероятно, но возможно. Или ему удастся добыть средства на то, чтобы удовлетворить требования «Блумфилд-Вайс». Для этого «Артсдален» должен инвестировать в «Тетон» обещанные триста миллионов. Если индекс «Никкей» еще хоть немного подрастет, он сможет покрыть потери.

Мартель глубоко вздохнул и позвонил в Цюрих Фредди Лангхаузеру.

– Жан-Люк? Как дела? – Лангхаузер отказался от французского, решив ублажить Мартеля более демократичным американским говором.

– Прекрасно, Фредди, прекрасно. В грядущем месяце мы надеемся снять большой урожай. Если ты сможешь поскорее убедить своих парней, то как раз успеешь к раздаче.

– Я пытаюсь, – ответил Фредди. – Но эти люди, как тебе известно, никогда не торопятся.

– Я уверен, что в следующем месяце мы сможем получить двадцать процентов. И это будет потрясающим началом.

– Знаю, знаю. Но меня все же кое-что тревожит. – Фредди явно колебался, продолжать или нет. Мартель закрыл глаза. Он знал, что за этим последует. – На рынке циркулируют кое-какие слухи.

– Слухи?

– Да. Говорят, что фонд «Тетон» имеет массивные позиции в японских ценных бумагах и что вас ждут серьезные потери.

Мартель, выдавив смешок, произнес:

– Тебе прекрасно известно, что вокруг нас постоянно крутятся какие-то слухи. Люди завистливы.

– Значит, за этими слухами ничего не стоит?

– Я не стану отрицать, что мы имеем там довольно серьезную позицию, поэтому и рассчитываем в следующем месяце на крупную прибыль. Правда и то, что японский рынок шел вниз. Но с каждым днем он становится все более и более изменчивым, что, как ты понимаешь, работает в нашу пользу. Многие наши операции связаны с опционами, а когда рынок обретает неустойчивость, цены опционов возрастают. Впрочем, это ты и без меня прекрасно знаешь.

– Понимаю, – произнес Фредди.

Фредди Лангхаузер являлся сотрудником частного банка и никогда не проводил операций с опционами. Теория опционов с ее греческим алфавитом, бесконечными исчислениями и не поддающимся переводу жаргоном внушает большинству банкиров смертельный ужас. Волатильность рынка на самом деле отрицательно влияла на облигации «ДЖАСТИС», но Мартель не сомневался, что Фредди этого не поймет.

– Время еще есть, – сказал Мартель. – Если ваш клиент к понедельнику согласится инвестировать, мы рассчитаемся с ним по ценам конца месяца.

В этом случае он может успеть перевести полученные от «Артсдален» средства в «Блумфилд-Вайс». Хотя времени все равно будет в обрез.

– Спасибо, – ответил Лангхаузер. – Я посмотрю, что можно сделать.

Мартель положил трубку и устремил взгляд на белоснежные вершины гор. Его бесконечно восхищали их незыблемость, сила и постоянство.

Да, кое-какие шансы у него еще оставались.

Ранчо Мартеля оказалось не таким большим, как предполагал Кальдер, но зато располагалось в потрясающе красивом месте. Солнечные искры сверкали в быстром потоке Змеиной реки, а справа и слева от ранчо вздымались высоко в небо пики хребта Тетон. У входа его встретила горничная, явно латиноамериканского происхождения, и провела через огромную комнату. Высотой она была метров девять, а потолком служила обшитая деревом крыша дома. Один конец этого зала был декорирован как гостиная, а в другом стоял массивный обеденный стол с бронзовой люстрой над ним. Стол был сервирован на три персоны. В помещении имелось два камина, сложенных, как показалось Кальдеру, из речных валунов. В обоих очагах бушевало жаркое пламя. Из окон зала открывался вид на реку и горы.

В этот момент он впервые начал ощущать страх. Мышцы шеи и спины напряглись, а в крестце возникла тупая боль. Лишь за день до этого Кальдер мечтал встретиться с Мартелем лицом к лицу, чтобы слегка его потрясти, но теперь, когда он оказался в доме финансиста, эта идея перестала ему казаться удачной. Кальдер глубоко вздохнул. До тех пор, пока он не перестанет контролировать себя, все будет в порядке. А на кишащих лыжниками горных склонах он вообще окажется в полной безопасности.

В одиночестве он пробыл всего несколько секунд. Дверь распахнулась, и в зал вошел Мартель. Хозяина дома сопровождали не очень высокий, но широкоплечий человек со смуглым лицом и женщина.

– Страшно рад, что вы смогли зайти, Алекс. Познакомьтесь. Это Викрам Рана. Он занимается у меня деривативами. Сегодня он, к сожалению, очень занят и всю вторую половину дня, бедняга, проведет на работе. А это моя супруга Черил, которая только что вернулась из Нью-Йорка. Она лишь выпьет в нашей компании. Жена находит все эти разговоры о рынках ужасно скучными. Я прав, mon ange?