На острие

Вскоре к нему присоединилась Сэнди.

– А это что такое? – спросила она, беря в руки бутылку. – «Кленовый лист»? «Слюна лося», похоже, была покруче.

– Что может быть более канадским, чем кленовый лист?

– Мда… – протянула Сэнди, но пива все же попробовала.

За окном стоял ясный день, однако в отеле было сумеречно, и представление о времени стиралось.

– Прости меня, – подняв голову, сказала девушка.

– Все в порядке, – ответил Кальдер.

– Но я все равно не доверяю Перумалю.

– Знаю.

– И кроме того, продолжаю думать, что тебе следует позвонить в «Блумфилд-Вайс».

Кальдер в ответ покачал головой.

– У них есть возможность привлечь внимание властей, – продолжала Сэнди. – Если Перумаль прав, то проблемы возникнут не только у фонда «Тетон». Серьезно пострадает «Блумфилд-Вайс», а на японской бирже начнется паника.

– Вполне возможно.

– Это будет всем паникам паника.

– Ну и хорошо.

– Перестань, Алекс. Ты же так не думаешь. Подобные финансовые кризисы грозят бедой фирмам, правительствам, рабочим, развивающимся странам. Одним словом, страдают все.

– И ты полагаешь, что мы сможем что-то сделать?

– Во всяком случае, ты мог бы попытаться.

Кальдер посмотрел на сидящую рядом с ним Сэнди. Девушка была сама серьезность. Алекс прекрасно понимал, что именно она сейчас чувствует. Он много лет был лояльным сотрудником инвестиционного банка «Блумфилд-Вайс», потел, зарабатывая банку деньги, и напрягался ради того, чтобы банк ничего не потерял. Может быть, ему все же стоит помочь своим бывшим работодателям?

– Я в свое время неоднократно пытался обращаться к руководству «Блумфилд-Вайс», но оно отказывалось меня слушать. Кроме того, я не хочу, чтобы Карр-Джонс снова сорвался с крючка. У меня нет ни малейшего желания спасать этого типа.

– Карр-Джонс – уже история. Ему этого не пережить. Попытайся еще раз. Есть там хоть кто-нибудь, кому ты мог бы доверять?

Кальдер задумался. В «Блумфилд-Вайс» трудились не только негодяи. Там еще оставались хорошие парни, которых ему не хотелось подводить под монастырь.

– Не знаю, – сказал Кальдер. – Возможно, такие и найдутся. Но есть только один способ это узнать, – с улыбкой закончил он, глядя на девушку.

В баре никого не было, так что услышать разговор никто не мог. Кальдер достал телефон и набрал нужный номер.

– Тарек? Говорит Алекс.

– Зеро? Какого дьявола ты звонишь в такое время? Ты где?

– Я в Канаде. Прости, если разбудил.

В Лондоне была полночь.

– Все в порядке. В чем дело?

– Банку «Блумфилд-Вайс» грозят большие неприятности.

– Рассказывай.

И Кальдер рассказал все. Тарек слушал очень внимательно. В ходе рассказа вдруг осознал, насколько убедительно звучат его слова и как отдельные части головоломки занимают нужные места. Кое-какие пробелы еще оставались, но основное было предельно ясно: Викрам и Мартель вместе с Перумалем сфальсифицировали переоценку облигации. Джен узнала о жульничестве и поплатилась за это жизнью. Фонд «Тетон» вот-вот лопнет, причинив серьезный урон как «Блумфилд-Вайс», так и финансовому рынку в целом.

Когда он закончил, Тарек пробормотал что-то по-арабски, упомянув при этом Аллаха.

– Ну а теперь ты мне веришь?

– Да, – ответил Тарек. – Я тебе верю. Перумаль совершенно правильно оценивает положение фонда «Тетон». Он исчерпал кредитные возможности – как у нас, так и у всех других ребят с нашей улицы. Если Мартель пойдет на дно, то потянет за собой многих других. – В трубке молчали, но Кальдер чувствовал, что Тарек хочет сказать еще что-то. Он не ошибся. – Прости меня, Зеро. Прости, что не прислушивался к тебе раньше. Спасибо, что позвонил. Я бы понял, если бы ты решил позволить нам утонуть в нашем собственном дерьме.

– Должен признаться, я испытывал сильное искушение именно так и поступить, – сказал Кальдер. – Но что нам делать? Если ты поделишься с Бентоном Дэвисом, Карр-Джонсом или даже с Саймоном Бибби, они станут все отрицать. У тебя мало времени.

– Ты прав. Есть только один человек, способный во всем разобраться.

– Кто?

– Сидни Штал. Я незамедлительно с ним поговорю.

– И он, по-твоему, станет тебя слушать?

– То, что я ему сообщу, он не сможет не выслушать, поверь. Продиктуй мне твой номер, и я перезвоню, как только поговорю с Сидни.

Кальдер закончил разговор и повернулся к Сэнди.

– Думаю, ты сделал все правильно, – сказала она. – Как бы скверно ни поступил с тобой и Джен «Блумфилд-Вайс», финансовый обвал принесет беду всем.

– Да, ты права. Тарек отнесся к моим словам настолько серьезно, что решил немедленно позвонить председателю. Мы с Тареком были хорошими друзьями, – улыбнулся Кальдер. – Возможно, и сейчас остаемся таковыми.

– Председателю? Это ведь Сидни Штал, не так ли? Ты не боишься, что он зароет все это дело?

– Только не Сидни, – ответил Кальдер. – По крайней мере можно не сомневаться, что он начнет действовать. Я только хочу быть уверен, что его действия не ограничатся спасением задницы «Блумфилд-Вайс», а приведут в том числе к аресту Мартеля.

– А как насчет Перумаля?

– Если он виноват, то его прихватят. Но я по-прежнему считаю, что он ни при чем.

– А его письмо к Бодинчуку?