На острие

– Судя по всему, пока никто не испугался, – заметил Штал и, фыркнув, добавил: – По крайней мере до тех пор, пока я не нагоню на них страх.

– И когда вы собираетесь это сделать? – поинтересовался Кальдер.

– Как только мы прибудем на место, я сделаю несколько звонков. Отель должен подготовить для нас конференц-зал.

– Коль скоро речь зашла об отеле, то мы уже почти на месте.

Он пересекли город, свернули с главной улицы и проехали к «Арманьяни» – самому дорогому отелю Джексон-Холла.

Штал непрерывно пыхтел сигарой, и салон «бронко» был наполнен густым дымом.

– А что касается моего брата… – заговорил Тарек.

– Я же тебе сказал – забудь. Мой младший брат, когда ему было семнадцать, угодил в кутузку за рэкет. Я не шучу. Ты не можешь отвечать за всю семью, поэтому перестань дрожать.

Кальдер провел «бронко» через строй охраняющих вход в отель серых полноприводных «лексусов». Угнездившееся на склоне холма сложенное из камня и необхватных бревен здание производило сильное впечатление.

– Отсюда открывается потрясающий вид на горы, – сказал Кальдер.

Штал огляделся по сторонам и, не увидев ничего, кроме стены падающего с неба снега, сказал:

– Аж дух захватывает. Сейчас я заскочу в номер, потом мы встретимся внизу и взглянем, что они для нас приготовили.

Кальдер и Тарек остались ждать Штала в холле – большом зале с покрытыми дубовыми панелями стенами, деревянными с кожей креслами, квадратными гранитными столиками и двумя огромными, гудящими огнем каминами. В зале без всякого порядка были разбросаны артефакты явно индейского происхождения: каноэ, снегоступы, копья. Все это призвано было создать впечатление, что всего каких-то пару дней назад здесь побывали индейцы племени сиу. Снаружи, за стеклянными дверями, поблескивала вода плавательного бассейна с бортиками из камня. Над водой клубился пар. По лобби прошествовала семья в банных халатах: сравнительно молодой банкир в бифокальных очках, его блондинка-супруга и пара маленьких рыжеволосых девчушек. Семейство торопилось на свидание с холодным снегом и теплой водой.

– Прости меня, Зеро, – сказал Тарек.

– За что?

– Ты знаешь, за что. За все. За то, что я не поддержал тебя в истории с Джен. За то, что ты был вынужден уйти из «Блумфилд-Вайс», а я за тебя не сражался. За то, что не прислушался к твоим словам о Перумале.

Кальдер в ответ лишь пожал плечами.

– Я восхищаюсь тобой, – продолжал Тарек, – ты добровольно отказался от ожидавшей тебя в нашем банке блестящей карьеры. Отказался от тех миллионов, которые мог бы там сделать.

– Уверяю тебя, это было вовсе не так трудно.

– Поверь, – остановил его Тарек. – Я знаю, что говорю. Таким честолюбивым людям, как ты или я, очень трудно решиться на подобный шаг.

Кальдер внимательно посмотрел на друга.

– Я вижу, твои дела в банке идут отлично.

– Возможно, – в свою очередь, пожал плечами Тарек. – Иногда я задаю себе вопрос – хочу ли я этого?

– А что с твоим братом?

– Точно не знаю. Я не видел Омара много лет. Он всегда был дик и несдержан. Одним словом, парень связался с какими-то безумцами.

– И Карр-Джонс об этом узнал?

– И грозил, что все расскажет Сидни, – с печальной улыбкой ответил Тарек. – Похоже, он это сделал.

– Мерзавец, – пробормотал Кальдер.

В одном из серых «лексусов» прибыли помощники Штала и тут же приступили к подготовке конференции.

– Знаешь, а я ведь уже встречался с Мартелем, – сказал Тарек.

– Неужели?

– Да. Фредди Лангхаузер пытался уговорить мое семейство вложить деньги в фонд «Тетон». Отец пылал энтузиазмом. Ему нравилась вся эта чушь о «человеке, который обрушил евро». По счастью, он попросил меня помочь ему копнуть глубже. Несколько недель назад мы встретились с Мартелем в Женеве. Мне сразу стало ясно, что он не контролирует сделку, хотя он ничем не показал, что может очутиться в дыре. Поэтому я не удивился, когда узнал, что фонд лопнул.

– И твой отец не стал вкладывать деньги?

– Ни за что. Я очень жестко на него надавил, и он меня послушался.

– Сидни об этом известно?

– Известно. Я сказал ему, когда мы летели сюда. Да, босс, похоже, не очень торопится, – добавил Тарек, взглянув на часы.

Раздался звонок, извещающий о прибытии лифта. Кальдер обернулся и увидел, как из кабины вышел высокий человек, увидеть которого он вовсе не рассчитывал.

Жан-Люк Мартель.

Он улыбался, а его выпуклые глаза сияли. Увидев Кальдера, Мартель вскинул брови, и его улыбка, став еще шире, превратилась в оскал.

– Вы еще здесь, Алекс? Очень удивлен. Однако это долго не продлится. – С его губ сорвался какой-то странный смешок, и он направился к выходу.

Кальдер вдруг ощутил леденящий холод, прекрасно понимая, что значат слова Мартеля. Но прежде чем он успел что-то сказать, француз ушел.

– Пошли! – бросил Кальдер, устремившись к лифту. Тарек последовал за ним.

Номер Штала находился на втором этаже. Кальдер забарабанил в дверь, но прежде чем Штал ее открыл, прошла целая минута. Финансист казался оцепеневшим.

– Мартель здесь был? – спросил Кальдер.

Штал ответил ему утвердительным кивком.

– Он вам ничего не сделал?

– Пальцем не тронул, – отрешенным тоном произнес Штал.