На острие: часть вторая (СИ)

— Нет, ты что! Они, знаешь, как друг друга любят? Ссорятся иногда, но всегда ненадолго. В этот раз мама разозлилась сильнее обычного, ведь отец фактически с ней развелся. Пришлось старику попотеть, чтобы вернуть жену. Так ему и надо! Мужчина должен отвечать за слова! Теперь, помня о своей провинности, он еще лет десять будет тише воды ниже травы.

Н-да… теперь я ведаю захватывающие подробности семейной жизни Богини, но, что весьма обидно, поделиться ни с кем нельзя. Это просто невероятно — я владею величайшим секретом, лично видел создательницу нашего народа…

— Руся, Русь, а Благодатная не говорила тебе, ну, может, мельком… все-таки интересно — зачем вообще мы? То есть: она же нас сотворила, помогает и поддерживает по сей день. Так почему мы, инкубы — есть?

— Зар, я так понял, что инкубы отражают ее восприятие мира. Я… был в растерянности, если честно; джинны, ну, ты знаешь, относятся к блудникам с презрением. А мама, оказывается, совсем другая.

— Русь, ты говоришь несвязно.

— Так, хорошо. Существует такое понятие, как «неприкаянная душа». Таковой она может стать по разным причинам. Мать же из всего многообразия потерянных собрала тех, чье поведение во время земного пути было несколько… развязным.

— То есть блядей.

— Ну, в общем, да. Ей было жалко неприкаянные души, вся вина которых состояла лишь в том, что они были слишком охочи до плотских удовольствий. По ее мнению — это несправедливо. Она начала собирать их по всему свету, а потом создала ваш род. Она опекала инкубов много столетий, а потом встретила моего отца. Влюбилась. Правоверный джинн точно не одобрил бы подобного, потому мама ничего не рассказала про свою божественную суть, но продолжила вам помогать.

— А что твой папа? Теперь-то он в курсе, и как отнесся к новости?

— Счастья это ему точно не прибавило, — пожал плечами Руслан.

Об их с отцом страшной драке я не спрашивал — было очень неприятно вспоминать. Однако, признаюсь, мысленно я частенько нечаянно возвращался к безобразной сцене и гадал — что же нашло на Русю? Джинн вел себя как ни в чем не бывало, будто ничего страшного и не произошло. Может, так и есть? Все-таки гения трудно уязвить, на Русе не осталось никаких ран, наверное, на его отце тоже. Вероятно, для джиннов произошедшая кровопролитная бойня — это тоже самое, что для нас с Миркой драка подушками.

Мое размышление косвенно подтвердилось, когда к нам с Русей неожиданно заявился в гости его отец. Ка-Пуш сразу, без напоминания, заговорил на понятном мне языке, что почудилось хорошим знаком; и даже принес подарок — тонко расписанную высокую вазу. Пока родственники мирно беседовали за чашкой кофе, я задумчиво бродил по комнатам, выбирая местечко для симпатичной обновки: надо, чтобы ваза вписалась в общий стиль. Итак, подумаем: она достаточно крупная, яркая, не хотелось бы, чтоб она потерялась среди мебели. Мои раздумья прервал громкий шум, я поставил вазу на первую попавшуюся тумбочку и с гулко колотящимся сердцем кинулся на звук. Я вбежал в гостиную, уповая на то, что все не так понял, но мои надежды были тщетны — джинны рычали, горели и крушили мой дом. Вандалы пламенные! Пришлось вмешаться. Услышали меня не сразу, я даже чуть не попал под раздачу. Но потом джинны все-таки расцепились, Руся кинулся меня поднимать и осматривать на предмет повреждений, попутно ругаясь с отцом. Ка-Пуш в сердцах назвал меня ослом, за то, что влез в драку.

Ну, да. Пожалуй, это было не слишком разумно. Но ломать мебель в гостях — неприлично! О чем я и поспешил сообщить Ка-Пушу. Тот ответил, что отчитывать старших, а он уж точно поболее прожил на свете, чем я — тоже противоречит этикету. Я не принял этот упрек. В итоге кричали мы друг на друга долго. Зато высказали все претензии, а я еще вытребовал обещание, что никаких драк на территории инкубов больше не будет. Ка-Пуш, утомленный длительным спором, поворчал немного, сетуя на то, что всякие инкубы не дают нормально общаться с сыном, но все-таки поклялся ничего не рушить и не ломать.

Почти месяц мы с Русей жили спокойно — никто нам не мешал, отрядовец не появлялся, родня не беспокоила. Я приятно проводил время в обществе гения и Снежка: мы летали под облаками (когда не шел дождь), гуляли, Руся иногда переносил меня на какой-нибудь пляж, иногда мы выбирались в человеческий город, навещали пожилую женщину.

— Она мне не родня и вообще — никто, но я так привязался к ней за свое «детство»! — говорил Руся как будто извиняющимся тоном.

— Не оправдывайся, кто как ни инкуб может тебя понять, все-таки нас всех нашли под деревом, — улыбался я Русе.