На острие луча

– Да, мумией. И думать не надо.

– Уж не египетской ли?

– Да, да. Вы совершенно правы. Египетской.

– А не фараоном ли вы случайно были?

– Вы угадали. Фараон. А что, похож?

– Настоящим?

– А как же. Сначала наместником, а потом и им. Но я был слишком жесток и меня убили. Между прочим, даже не знаю кто.

– Ваш адрес?

Адреса Квинт не знал. Я ему не говорил.

– Я спрашиваю адрес?

– Понимаю. Адрес. Но я его не знаю.

– Фамилия, имя.

– Квинтопертпраптех.

– Имя, отчество?

– Я же сказал. Квинтопертпраптех. Все вместе.

– Говорите по слогам. Так, так. Год рождения?

– Точно не знаю. У нас упорядоченного календаря не существовало, но запишите примерно четырехтысячный год до новой эры.

– Родные, близкие есть?

– Были когда-то. А где их мумии не знаю.

– С кем в настоящее время проживаете?

– С Филом. Очень хороший человек. Он меня оживил, и если бы не он, быть мне во веки веков мумией. Страшно подумать.

– Кто такой Фил?

– Как кто? Фил. Не знать Фила, величайшего ал… алкоголика нашего, то есть вашего, а в общем, сейчас уже нашего времени.

– Специальность?

– Фил всему научит. Мастер я.

– Чем занимаетесь?

– Сшиваю ядра.

– Как понять? Какие ядра?

– Атомные, конечно, и, конечно, не иголкой.

– Так. Все ясно. Проводите его. Палата 8.

– Куда? Зачем? Мне Фила искать надо.

– Не беспокойтесь. Это ненадолго.

За дверью раздались шаги и я услышал властный голос:

– Дать снотворное. Полный покой.

Бедняга! Я было рванулся вперед, но остановился. Своим появлением я не помогу Квинту. Увидев меня, он обязательно скажет: «Вот Фил. Он подтвердит сказанное». А если я расскажу правду, нас уложат вместе. Нет, действовать надо иначе, и скорей действовать, пока не дали снотворного!

Палата 8 на втором этаже. Взобравшись по водосточной трубе до карниза, опоясывающего здание, я дошел до окна и заглянул в него. К счастью, Квинт был один. Я буквально выстрелил в него потоком слов, но он меня прекрасно понял. Едва я успел дать ему инструкцию, как вести себя дальше, щелкнул дверной замок. Я быстро присел. Раздался женский голос:

– Выпейте, пожалуйста. Вам это необходимо.

В ответ послышался самоуверенный смешок Квинта.

– Отлично! Значит все мне поверили. Позовите доктора.

Сидеть на карнизе было очень неудобно, но я не уходил. Немного погодя послышался голос доктора:

– Что случилось? Вспомнили адрес?

– Мне нет нужды вспоминать его, – ответил Квинт. – Я очень благодарен вам и приношу свои извинения. Я – артист. Мне поручено сыграть душевнобольного человека в трудном спектакле. Я сомневался, сумею ли оправдать оказанное доверие, и поэтому решил проверить себя у вас. Еще раз прошу прощения за причиненное беспокойство. Вы вернули мне веру в мой артистический талант. До свидания!

Доктор что-то неопределенное промычал в ответ. Хлопнула дверь.

Квинт ожидал меня у входа. Пришлось слегка пожурить его.

– Разве можно так? Ты был наивен, как ребенок. Ты же знаешь, что медицина еще не в силах оживить человека, умершего хотя бы полчаса назад. А тут тысячелетия прошли. Безусловно, тебе никто не поверит.

– Но ты же это сделал.

– А ты на меня не смотри. И давай не будем говорить об этом. Да ты знаешь что такое алкоголик?

– Н-нет. Слово-то красивое. Звучное, поэтическое.

– Сначала узнай, потом называй. И запомни, если я в следующий раз удалюсь куда, не пускайся на поиски. Тебе еще трудно общаться с людьми.

– Как же я мог не искать тебя! Ты ушел. Я ждал, сидел, ходил, лежал. Я переживал. Беспокоился. Взял и вышел на улицу и спрашиваю у человека – он в очках, с портфелем под мышкой, представительный такой и в манекен… макинтоше, – куда Фил, великий алкоголик, ушел, тот, который меня, мумию, оживил. Человек внимательно выслушал меня и согласился показать, да и привел в то заведение и говорит: «Иди в ту дверь, там спроси». Обманщик он великий, вот он кто. Не в Египте он живет в мои времена, а то бы… Фараона обмануть!

На обучении Квинта я поставил точку, и мысль моя заработала в другом направления. Прежде всего нужно заняться нуль-пространством. В сущности оно есть ничто, и это ничто должно обладать удивительным свойством, не присущим веществу и полям. Если его, образно говоря, струю направить на какое-нибудь тело, то нуль-пространство мгновенно обволокет его. Значит, по отношению к земле этого тела как бы существовать не будет, оно может от первоначального толчка переместиться куда угодно, хоть в центр земли, хоть в космические дали.

Так говорили первоначальные расчеты. Но чтобы убедиться в этом, я спустился в подвал, где в углу испокон веков валялся ржавый чугунный утюг. Поскольку он ничей, я объявил себя владельцем и принес его в комнату. Квинт с мокрой головой вышел из ванной и критически осмотрел утюг.

– Фил, если ты им будешь гладить, то поверь мне, ты испачкаешь штаны.

– Спасибо за предупреждение, но я хочу отправить его в никуда. В этом литровом сосуде нуль-пространство. Я говорил тебе о нем. Сейчас продемонстрирую.

Направив одно из отверстий сосуда на утюг, я на мгновение нажал на рычажок выпуска нуль-пространства. Так же мгновенно утюга не стало.

– Где он? – всполошился Квинт.