На острие меча

Лукан выступил вперед, достал из дорожной сумки футляр с письмом и протянул Гипепирии.

– Послание от императора Клавдия, он также шлет тебе, госпожа, пожелание доброго здоровья, – доложил он и встретился с глазами царицы, темными, пронзительными, с какой-то особой заинтересованностью изучавшими его.

Футляр взяла девушка. Вернулась к своей госпоже и, вынув содержимое, передала ей. Гипепирия неторопливо, подчеркивая свой царственный сан, распечатала свиток и пробежалась взглядом по его содержимому. А спустя немного времени выражение ее лица смягчилось.

– Как тебя зовут, юноша? – поинтересовалась она, возвращая прочитанный свиток девушке.

– Гай Туллий Лукан. – Он обернулся к своему компаньону. – А это Кезон, мой спутник и товарищ.

При его последних словах Кезон вскинул брови, но тотчас вновь напустил на себя бесстрастный вид.

– Из письма следует, что я могу вам довериться, – начала Гипепирия и что-то прошептала на ухо девушке, а когда та удалилась, закончила: – Я бы хотела попросить вас об одной услуге.

– Можешь располагать нами, царица! – ответили они одновременно.

Гипепирия улыбнулась, черты ее лица разгладились, но напряжение в руках и взгляде не ушло. Лукан отметил, как сильно тронула седина пышные волосы этой далеко не старой женщины. Убранные в высокую прическу, они еще хранили свой прежний иссиня-черный цвет, но уже обильно отливали серебром.

– Я и не ожидала другого ответа, – сказала она. – Завтра один из торговцев Византия отплывает с товаром в Херсонес. Так вот, я бы хотела передать с ним послание своему другу, но не хочу, чтобы моих людей видели рядом с этим человеком, тем более при передаче каких-то бумаг. В городе много любопытных глаз, а лишние разговоры в этом деле ни к чему.

– Этого торговца, случайно, зовут не Эвмен? – ожил наконец-то Кезон.

Гипепирия искренне удивилась.

– Да, именно так. Вы с ним знакомы?

– С ним лично нет. Но познакомились с его добрым соседом.

– А вы, я смотрю, время зря не теряли!

– Письмо можно передать со мной, – неожиданно предложил Кезон. – Я намерен воспользоваться кораблем Эвмена.

Теперь пришла очередь удивляться Лукану. Выходило, что истинной целью человека Нарцисса был Херсонес. Зачем тогда понадобился он, если письмо боспорской царице преспокойно мог вручить Кезон? Разве что секретарь императора решил связать его с собой как можно крепче, замазать в своих тайных играх так, что потом трудно было бы отмыться. Другого объяснения Лукан пока не находил.

– Это очень кстати, – между тем задумчиво говорила Гипепирия, – и решит много проблем. Дело деликатное, поэтому, чем меньше людей в него посвящено, тем лучше.

– Именно так, царица, – согласно кивнул Кезон.

Рядом с ней появилась отлучавшаяся девушка. Откуда и каким образом она вошла, осталось загадкой. Просто возникла у трона, как из воздуха, – и все.

– Значит, решено! – Гипепирия поднялась, и складки ее желтого пеплоса бесшумно коснулись мраморного пола. Она была высока и статна, с удивительно тонкой для своего возраста талией. – Письмо в Херсонес повезешь ты, Кезон, но Эвмен не должен о нем знать. Он преданный мне человек и может еще пригодиться, поэтому не стоит его лишний раз беспокоить. Тем более, когда можно обойтись без его услуг.

Девушка подошла к Кезону и протянула запечатанный свиток пергамента. Он принял его из ее рук и сразу спрятал в висевшую через плечо сумку.

– Можешь не беспокоиться, царица, – сказал, почтительно склоняя голову. – Кому я должен передать это письмо?

– Навклеру Гераклиду. Найти его будет несложно, в Херсонесе он человек известный.

– Я отыщу его, как только сойду на берег.

Гипепирия кивнула ему и перевела взгляд на Лукана.

– У молодого человека, вероятно, другой маршрут? Или это тайна?

– Вовсе нет. – Он качнул головой. – Я направляюсь в армию, служить.

– Похвально. В таком случае не исключено, что мы еще встретимся… в Пантикапее, в моем дворце.

Глаза царицы вспыхнули ярким, живым огнем, который источал не слабую надежду на лучшее будущее, а твердую убежденность в том, во что она сейчас верила. И Лукан с уважением склонил голову.

– Почту за честь, госпожа, видеть тебя вновь.

– Не хотите вина? – вдруг предложила она. – У меня есть превосходные сорта. В самом деле, не могу же я вот так просто отпустить вас!

Лукан и Кезон переглянулись. После вчерашнего застолья желания пить не возникало.

– Благодарим, но у нас еще много дел, – ответил за обоих Кезон.

Гипепирию, судя по всему, их отказ особо не расстроил. Она опустилась в кресло, опять превратившись в сосредоточенную, властную женщину, и не стала затягивать паузу.

– Тогда не буду вас задерживать, – произнесла все тем же мягким, глубоким голосом. – То, что вы сделали и сделаете еще, очень важно для меня. Я этого не забуду.