На острие ножа

То немногое, что Хари взял с собой на Боксер-стрит, лежало в рюкзаке. Он был готов к побегу. Он прошелся по комнате на втором этаже. Свет выключен, шторы задернуты, но каждые несколько секунд он осматривал дорогу через небольшую щелку. И каждые несколько секунд он видел в одной и той же машине тех же полицейских в форме.

Как только полиция начнет действовать, начнут действовать и они. Хари боролся с нарастающим чувством паники. У него не было плана побега, он не знал, как обезопасить своих сестер, и не знал, как снова связаться с женщиной из «АйПиСи». Он представил, как выходит из дома и садится в полицейскую машину. Представил, как рассказывает им о Биничи и Коллинзе, о мертвом Заке, спрятанном где-то в доме, и о своей семье, находящейся в опасности. Затем он представил, сколько времени потребуется лидеру, чтобы отдать приказ о казни его сестер. Ответ: совсем немного.

Он снова выглянул из-за шторы.

В доме было тихо. Время от времени Хари улавливал шепот или легкие шаги. Иногда трещал счетчик Гейгера, и этот звук давал понять Хари, в каком лихорадочном состоянии был лидер. Его одержимость радиоактивностью продолжалась. Если, рассуждал Биничи, их враги однажды применили радиационное поражение, то они непременно попробуют сделать это снова. И он будет готов. Щелчки стали для Хари неожиданным утешением: каждый напоминал о его единственном успехе – как ему удалось одурачить Биничи и Коллинз.

Щелк.

Обманул тебя.

Щелк.

Продолжаю обманывать.

Щелк.

И обману тебя снова.

И щелчки становились громче. Биничи, возможно вместе с Коллинз, поднимался наверх. Хари продолжал стоять у окна. Двое полицейских, одна машина без опознавательных знаков, никакого движения. Когда Биничи появился у него за спиной, Хари сделал шаг в сторону. Он почувствовал запах розового мыла, которым пользовался лидер, и удивился, когда тот успел позаботиться о личной гигиене.

– Без изменений, – пробормотал Хари. – Надо полагать, они не скоро отсюда уедут.

– Что ж, мы не можем ждать, – прошептал Биничи. Коллинз стояла рядом с ним. – Либо мы уходим, либо они уезжают. Все камеры наблюдают. Лондонские граждане скоро будут в пути. Им сказали – в восемь, и они будут здесь в восемь. Уже слишком поздно что-то менять, и мы все равно не можем с ними поговорить.

Щелк.

– В таком случае, – сказала Коллинз, – мне придется что-нибудь придумать.

– Буду весьма признателен, – сказал Биничи.

До четырех было время Хари дежурить, потом заступал Биничи. В шесть все трое снова собрались у окна. Солнце вот-вот должно было появиться над домами напротив, высоко над ними тянулись неподвижные нити оранжевых облаков. Впереди еще один душный день. Хари снова окинул взглядом дорогу: его разбитая машина, огороженная полицейской лентой, и с каждой стороны припарковано еще по машине, полицейские. А в дальнем конце Боксер-стрит – оживленный перекресток, на котором движение не останавливалось даже ночью. Именно здесь они ожидали появления лондонской ячейки.

– Копы все там же, без изменений, – сказал Биничи.

Коллинз принесла кофе и фрукты.

– Сколько их приедет? – спросила она.

– Мне сказали, пятеро.

– Я освободил место, – сказал Хари, – но у нас нет кроватей.

– Они здесь ненадолго, и для сна времени не будет.

Мимо дома протрусили двое ранних любителей утренних пробежек. Хари заметил, как один из полицейских проводил их взглядом. Он был светлокожим, бородатым и бодрым, а его напарника почти не было видно. Шесть машин проехали мимо, еще три отъехали с парковочных мест. Полицейский все записывал и фотографировал.

Хари взял кофе. Он решил говорить как можно меньше, полагая, что если паузы будут достаточно долгими, то Коллинз расскажет, что она придумала. Он знал, что на нее лучше не давить. Биничи ушел. Когда они услышали его шаги на кухне внизу, Коллинз села на пол, скрестив ноги, и потянула Хари за джинсы. Он посмотрел вниз.

– Я кое-что придумала, но хочу заставить его ждать, вот и все, – сказала она. – Знаешь, он, конечно, гений. Его план будет впечатляющим, и, несомненно, сработает. Просто он еще и полный урод. Может, эти характеристики взаимосвязаны.

Оторвавшись от окна, Хари сел рядом с ней.

– И ты знаешь, каков план? – Он старался говорить уверенно, но получилось слишком легкомысленно, как будто они планировали пикник.

Коллинз покачала головой:

– Нет. Я не знаю ни нашей цели, ни других. Может быть, торговый центр? Кинотеатр? Школа? Господи, надеюсь, это не школа.

По спине Хари побежали мурашки.

– Поблизости четыре частные школы, – продолжала она. – Состоятельные дети. Дети банкиров. Евреи. Будет впечатляюще. Ну, если ты вообще справишься.

Так вот оно что.

– А ты справишься? – спросил он.

Она задумалась.

– Если будет нужно. А ты?

Он пожал плечами:

– Пока не знаю. Но пойду за тобой.

– Хорошо.

– Ножи? – спросил он.

– По-видимому. Может, грузовик. Зависит от того, что принесут с собой лондонцы.

Хари почувствовал, как подступает тошнота. Ему нужен был воздух.

– Если только нас всех не арестуют, как только они сюда приедут, – сказал он.

Коллинз придвинулась ближе.