На острие ножа

Наутро я надел чистую рубашку и темно-серый костюм, повязал галстук. Вывел свою «акуру» из подземного гаража, переложил все домашнее барахло в багажник и поехал в Хейвен-Парк. Ехать пришлось совсем недалеко. Хейвен-Парк, город-анклав в составе Большого Лос-Анджелеса, занимает площадь всего два с половиной квадратных километра и располагается совсем недалеко от центра Города ангелов.

Мой путь пролегал мимо промзоны, застроенной железнодорожными станциями и складами. На противоположной стороне дороги промелькнули другие анклавы — крошечные городки Мейвуд и Кадэхай. Съехав со скоростной автострады, я повернул на Орто-стрит. Улицу назвали в честь фирмы, которая производит сельскохозяйственные удобрения. Я невольно подумал: как символично! Еду в местную криминальную клоаку по улице, которая названа в честь удобрения.

Поворот налево… километра два прямо… Еще раз налево… Я вырулил на Линкольн-авеню и очутился в Хейвен-Парке. Несмотря на англосаксонское название, Хейвен-Парк больше смахивал на какой-нибудь мексиканский или, по крайней мере, приграничный техасский городишко. Где-то я вычитал, что его население в основном составляют нелегальные иммигранты. На площади два с половиной квадратных километра теснятся тридцать тысяч испаноязычных жителей.

На местной главной улице я не увидел ничего необычного. Городской квартал расползся во все стороны. В центре Хейвен-Парка располагались в основном обветшалые офисные сооружения, выкрашенные в яркие, веселенькие цвета: желтые, зеленые, оранжевые. Такие расцветки больше в ходу у наших южных соседей. Почти все вывески были выполнены на испанском языке. Так, я проехал мимо одноэтажного желтого здания с вывеской Mendoza Clínica Del Dentista — «Стоматологическая клиника Мендосы». Окна в клинике были забраны прочными решетками. И это было забавно, люди не очень-то охотно ходят к зубному врачу, а доктор Мендоса явно беспокоился, как бы пациенты не вломились к нему без спросу. На углу огромная закусочная сети «Тако Кинг» предлагала посетителям tacos de pollo, куриные тако, и свиные ребрышки по-мексикански.

Я проехал мимо нескольких обшарпанных торговых центров, и вдруг впереди справа замаячило белоснежное здание городского управления. Из-за четырех деревянных куполов и огромного флюгера на крыше оно напоминало кремовый свадебный торт с розочками, — если верить нашим кинематографистам, именно такие торты обожают все мафиози. В здании, помимо городской администрации, расположилось и полицейское управление города Хейвен-Парк.

Ровно посередине фасада я увидел небольшую застекленную дверь; по-моему, такая дверь не годилась в качестве парадного входа ни в мэрию, ни в полицейский участок. Зато рядом стоял паркомат. Я смело остановился, вылез из машины, сунул в паркомат четвертак и зашагал к полицейскому управлению. Пришлось завернуть за угол и обойти дом по улице, потому что сбоку к нему примыкала огороженная живописная автостоянка. Я невольно залюбовался местным автопарком. Нечего сказать, подвижной состав здесь гораздо современнее, чем в полицейском управлении Лос-Анджелеса! Увидел я и два или три новеньких патрульных «форда-краун-виктория»; кроме патрульных машин, на стоянке отдыхали два таких же новеньких микроавтобуса отрядов быстрого реагирования, а также кареты скорой. Рядом стояли патрульные универсалы и микроавтобусы службы наружного слежения. Над всем возвышался роскошный дом на колесах, который оказался не чем иным, как передвижным командным пунктом с двумя спутниковыми тарелками на крыше.

Я подошел ко входу в полицейское управление. На двери красовались золотые буквы: «Полицейское управление Хейвен-Парка», а ниже — герб городка. Еще ниже я увидел табличку: «Начальник полиции — Ричард Росс».

Еще бы мне не знать Рикки Росса! Правда, с ним у меня были связаны в основном неприятные воспоминания. Десять лет назад, когда я еще патрулировал улицы, мы с Риком полгода были напарниками в районе Вэн-Найз. Именно я добился, чтобы Росса выгнали из полицейского управления Лос-Анджелеса. Тогда я уже несколько месяцев как завязал с выпивкой, зато Рик Росс считался у нас, так сказать, главным машинистом на «красноносом экспрессе». Обожал надираться в стельку, а потом, возвращаясь домой в штатском, хулиганил на шоссе. Иногда он вытаскивал личное оружие и грозил тем, кто осмелился его подрезать. Из-за этой милой привычки Рикки прозвали Лихачом с большой дороги.

Однажды он подвозил меня куда-то, и я стал свидетелем его художеств. От виски у него совсем поехала крыша. Он случайно нажал на спусковой крючок и лишь чудом не задел какого-то банкира из городка Уэст-Ковайна. Я доложил о Рикки в отдел собственной безопасности и давал против него показания на дисциплинарной комиссии. Он уверял, что только вынул запасной пистолет из кобуры, а тот взял и случайно выстрелил. Рикки на полгода отстранили от должности, отчего он совсем съехал с катушек.