На острие победы

Проехавшая недавно дрезина была авангардом того, что вскоре явилось взору разведчиков. Из-за поворота железнодорожной магистрали, разрезающей лесной массив и большой холм, показался спецсостав. Вначале платформа с пулеметными и орудийным гнездами и отделением солдат, потом спарка из двух черных дымящих паровозов, а уже потом и вся остальная часть секретного эшелона.

У видавшего составы-тяжеловозы профессионала рот открылся от свесившейся нижней челюсти, а что было говорить про разведчиков, охотившихся за литерным, но никогда не видавших подобные громадины! Машков сильнее сжал автомат, будто оружие могло помочь ему сейчас или придать сил и уверенности. Лиза быстро проверила офицера, туже затянула узел на его ногах и вновь побежала обратно к товарищам. Остановилась, чуть не потеряв сознание от боли в руке. Нужно было бежать ровнее и аккуратнее, чтобы не волновать рану, но коряги и валежник густого леса не позволяли ходить по ним спокойно.

Селезень крякнул два раза и ушел в аут, окопавшись в лесной маскировке так, что с трех метров его невозможно было заметить.

Дым сносило в противоположную от разведчиков сторону, поэтому все видно было как на ладони. За вагоном-теплушкой и платформой с зенитками тянулись три огромные платформы с невероятных размеров сооружением. Понять, что спрятано под гигантским покрывалом брезента и маскировочной сеткой поверх, можно было с трудом для несведущего в военном деле человека. Два корабельных орудия, поблескивая на солнце металлом, смотрели в противоположную сторону от направления движения. Примерно с середины длины их стволов все остальное покоилось под чехлом, что не позволяло рассмотреть материал и принадлежность изделия к тому или иному виду техники. Складывалось ощущение, что немцы везли корабль средних размеров, но очертания силуэта и некоторые детали развеивали эту мысль, больше относя объект к бронепоезду или осадному орудию. Многочисленные ремни и тросы, стягивающие маскировку и ее начинку, не позволяли ветру отгибать края брезента. Спецсостав с восьмиосными платформами вез этакий монолит метров тридцать с лишним в длину, до пятнадцати в ширину и с десяток в высоту. Водяной пар, скапливающийся в рабочих цилиндрах, от продувки открываемых клапанов с диким шипением периодически вырывался наружу. Кроме этих звуков иногда лаяли собаки да скрежетали колеса о рельсы.

– Звиздец подкрался незаметно! – прошептал Машков, сжимая в кулаке лямку вещмешка. – А ну как жахнуть по нему всеми силами?!

– Отставить, сержант! – зашипела рядом Пешкова, будто имела влияние на бойца или командовала им. – Не время и не место! Вмиг тут зазря ляжем. Дыши ровнее, Вася! Тс-с.

Она поняла, что Машков напружинился, словно перед броском, а в руке держит один из двух рюкзаков, наполненных взрывчаткой.

– Опять уйдет из-под носа… Лизок, а давай…

– Отставить! Лежи смирно-о! Собаки учуят… – перебила сержанта Пешкова. – Надеюсь, наш ветеран следит за литерным и поймет, что и как.

Вдоль насыпи рядом с поездом быстрым шагом шествовали гитлеровцы с собакой. Один патруль, затем второй, третий. Через каждые пятьдесят метров параллельно курсу спецсостава шла охрана ближней защиты. Видимо, на той стороне железнодорожного полотна двигался точно такой же эскорт. На отдалении пятидесяти метров от рельсов по бокам магистрали топали эсэсовцы в маскхалатах. Они осматривали границу леса, живой вереницей создав подобие забора, иногда с трудом пробирались по опушке и меже через пни, корни и кусты. С самого литерного в разные стороны торчали пулеметные и зенитные стволы, сотня глаз вглядывалась в зеленую стену леса.

– Не могу-у! Отходите назад, прикроете огнем, я подбегу и ка-ак шандарахну по «Крысе», – не унимался возбужденный азартом сержант, елозя носками сапог по хвое.

Радистка цыкнула на него и показала кулак. Ее мотание головой и бледное лицо с ярко выраженным протестом отчетливо поясняли слова:

– Не-е сме-ей! Убью сама-а… Слышишь, Машков?! Лежи-и…

Скорость литерного из-за огромного веса и легкого пригорка оставляла желать лучшего, неплохо являя собой отличную мишень для авиации. Да еще светлое время суток способствовало успешному обнаружению и бомбометанию, но… Ни один самолет не находился в этом районе днем, а немцы, воспользовавшись молитвами на удачу и нетерпящими отлагательства обстоятельствами, в спешке перегоняли секретный мобильный объект в другое место.

– Видимо, сильно приспичило гадам, что днем перегоняют?! – вслух подумал Машков, неотрывно следя за литерным. – Поди о нас слухи дошли или угрозу грызуну фрицы почуяли, вылавливая нас в запретной зоне.

– Бли-ин-н! Фотоаппарат забыли в вещмешке возле лошади… – Пешкова чуть не вскрикнула от негодования. А ведь одной из задач диверсантов стояло фотодокументальное подтверждение объекта.

– Е… твою мать, Лизка! Стой… куда? – Машков еле удержал радистку, схватив ее за рукав. – Замри… Собаки!