На острие удара

Это, кстати, само по себе уже было интересно. Похоже, русские основательно поработали над защитой своих танков. Она и раньше-то была неплоха, однако вот так наплевательски выдерживать удары снарядов у нее не получалось. Более того, пораженный танк даже маневрировать не прекратил, а ведь после такого у всех членов экипажа должна была случиться как минимум контузия. Сто двадцать миллиметров немецкой пушки – это вам не комар укусил. Это обстоятельство заслуживало упоминания в рапорте. Который, к слову, надо было еще написать. А для этого требовалось, как минимум, вернуться домой живыми и, хотелось бы, здоровыми…

Бронхит подкрался неожиданно, сбил с ног температурой, задавил дыхание липким кашлем… Полански нашел место, где она могла отлежаться – какой-то брошенный ангар, заваленный всяким хламом, имеющим непонятное, но четко различимое отношение к сельскому хозяйству. Даже погрузчик имелся – стоял, демонстрируя полуразобранный двигатель и бессильно уронив на бетонный пол длинные механические «вилы». Повезло – внутри ангара обнаружилась неплохая, с немецкой тщательностью оборудованная бытовка. В ней они и разместились.

Правильнее сказать, на самом деле ангар не забросили, просто сезон полевых работ уже закончился, и никто не собирался лишний раз сюда таскаться. Хотя бы из-за войны. Пару раз наведывались вездесущие мальчишки, успевшие освоиться с изменившимся миром и убедиться, что тот не стал страшнее. Наоборот – русские навели порядок, и улицы городов снова безопасны, и не нарвешься на какую-нибудь турецкую либо арабскую молодежную банду. Все потому, что банды эти в полном составе загнаны в тюрьмы или развешаны вдоль дорог по решению военно-полевого суда. Немцы смотрели на происходящее доброжелательно-удивленно… Единственное неудобство – комендантский час, но зачем добропорядочному бюргеру гулять вечерами по темным улицам.

Самое интересное, располагался ангар совсем недалеко от места дислокации русских. Очень удачно располагался – и как наблюдательный пункт худо-бедно подходил, и не внушал подозрений. В самом деле, кто расположится в чистом поле, да еще под самым носом у противника? Да никто. При этом русские сюда не попрутся, место все же дальнее, отделенное полями. Напрямую на машине не проедешь, придется изрядно петлять по раскисшим от дождя дорогам. Все же не везде в Германии автобаны, и не к каждому сараю они ведут. Напрямую еще хуже, тут разве что на танке. Или пешком, волоча на сапогах по пуду глины. Зачем? Один раз обследовали место, когда только-только прибыли, и все. Без особой нужды в это месиво никто не полезет. А для прогулок больше подходит город. Дина уже поняла, что солдаты периодически бегают туда в самоволку. Тем более девчонки там красивые, и против контактов с русскими особых комплексов не имеют. Для обеих сторон такое общение (порой крайне тесное) экзотика, о которой на старости лет не стыдно будет рассказать внукам…

Так вот, мальчишки сюда наведывались, но мимоходом, и не заметили разведчиков. А потом все как-то резко закончилось. Русские подогнали, как и в прошлый раз, тралы-танковозы и вывезли своих монстров. Обидно. А с другой стороны, теперь у Дины было что предъявить командованию сверх неподкрепленных фактами догадок. Оставалось лишь немного оклематься и выбраться в какую-нибудь нейтральную страну.

И то, и другое, к слову, было серьезными задачами. Бронхит упорно не проходил, несмотря на то, что от выпитых антибиотиков кожа девушки уже воняла, сладковато-приторно и редкостно противно. Конечно, по сравнению с первыми днями стало полегче, но, увы, до выздоровления было еще далеко. С эвакуацией расклады тоже не радовали. Нет, выбраться-то они выберутся, но контактировать с русскими им теперь было противопоказано. Как ни крути, данные пропавших наблюдателей из дипломатической миссии ООН известны, и русские, встретив их снова, наверняка поймут, с кем имеют дело. Что тогда будет, не хотелось даже гадать.

А дождь все не прекращался. Он шел, шел, шел, унылый, вроде бы несильный, но какой-то очень мокрый и холодный. И эта безнадежная монотонность вгоняла Дину в меланхолию. Даже шевелиться лишний раз не хотелось, какое уж тут выполнение особо важного задания… Так что сидела девушка, завернувшись по шею в найденный здесь же плед, синтетический и почти не греющий, на кровати, читала с планшета неведомо зачем и когда загруженные книги на уже ставшем забываться русском языке и ждала, когда все наконец устаканится.

Откровенно говоря, хотя Дине очень не хотелось в этом признаваться, она подозревала, что болезнь – следствие не столько царящих в этой дыре вечных сырости и холода, сколько усталости. Все же не каждый организм выдержит столько нагрузки. По сути, она уже несколько месяцев, с небольшим перерывом на больницу, воевала. И тот факт, что не всегда бой происходил в классическом виде, ничего не менял. Тайная война остается войной, стресс подкашивал и не таких. Не женское это дело – война…