На острове

Но когда начал перечислять доводы, почему я категорически не согласен и «The Wall» «Пинк Флойд» должна быть номером один, то случайно пукнул. Иногда плоды хлебного дерева так на меня действуют.

Она завизжала и попыталась выскочить через сетчатые двери, но я, схватив ее за талию, затащил обратно и натянул ей на голову одеяло.

Это была одна из тех безобидных игр, в которые я так любил с ней играть.

— Ой, нет, Анна! Боже мой! Вам лучше поскорее отсюда выбраться, — дразнил ее я, задыхаясь от смеха и еще сильнее натягивая ей на голову одеяло. — Здесь так ужасно пахнет!

Она барахталась, отчаянно пытаясь высвободиться, но я все плотнее прижимал одеяло к ее лицу.

Когда я наконец отпустил ее, она сказала, давясь и кашляя:

— Послушай, Каллахан, я тебе сейчас задницу надеру!

— Да неужели?! И кого же вы, интересно, позовете на помощь?

Она весила не больше ста фунтов, и мы оба прекрасно знали, что надрать кому-нибудь задницу она просто физически не способна.

— Только не надо наглеть! Не сегодня завтра и я придумаю, как тебя уделать.

— Ой, напугали! — засмеялся я.

Но чего я активно не хотел признавать, так это того, что она может поставить меня на колени одним движением руки, если, конечно, прикоснется к нужному месту.

Интересно, а она сама-то знала об этом или нет?

* * *

— Я собираюсь пойти помыться, — взяв мыло, шампунь и одежду, сказала мне Анна, когда я вернулся с пляжа.

— Хорошо.

Вскоре после ее ухода я обнаружил, что запасы дров на исходе, и, прихватив рюкзак, отправился в лес за хворостом. Солнце склонялось все ниже, комары назойливо жужжали над ухом, и я поспешил выбраться из-под полога густой листвы.

Я вышел из-за деревьев, оглянулся, увидел, что Анна как раз входит в воду, совершенно голая, и застыл на месте.

Конечно, я прекрасно знал, что мне следовало уйти, поскорее убраться отсюда к такой-то матери, но не смог. Я спрятался за дерево и стал смотреть.

Она нырнула, чтобы намочить волосы, затем повернулась и вышла из воды. Выглядела она потрясающе, просто невероятно, а на фоне глубокого загара выделялись незагорелые места, которые мне нравились больше всего. Я тут же запустил руку в шорты.

Стоя на берегу, она мыла голову, затем снова вошла в воду, чтобы прополоскать волосы. Затем она вернулась, намылила руки и вымыла тело, после чего, сев на песок, побрила ноги и снова вошла в воду, чтобы ополоснуться.

И после этого она сделала такое, такое, отчего у меня чуть крышу не снесло.

Выйдя на берег, она оглянулась и села на песок спиной к морю. Она достала детское масло, капнула себе на ладонь и засунула руку между ног.

«О мой бог!»

Она откинулась на спину, выпрямив одну ногу, а другую — согнув в колене. Я смотрел, как она себя трогает, и моя рука двигалась еще быстрее.

И хотя я занимался этим каждый день, когда был один в лесу, мне и в голову не могло прийти, что она тоже практикует такие вещи. Я продолжал смотреть. Через несколько минут ее вытянутая нога напряглась, а спина выгнулась дугой. Я знал, что она кончает, но и я тоже.

Анна встала, стряхнула песок и надела трусики. Затем оделась и собрала вещи. Она уже явно собиралась уходить, но неожиданно остановилась и посмотрела в мою сторону. Я стоял, спрятавшись за деревом, и ждал, когда она уйдет. Затем бросился бежать со скоростью ветра прочь от берега.

— Привет, — сказал я, увидев, что она стоит у шалаша и чистит зубы.

Она вынула щетку изо рта и, склонив голову к плечу, внимательно на меня посмотрела.

— Где ты был?

— Ходил за хворостом, — ответил я и, расстегнув рюкзак, демонстративно вывалил на землю ветки и сучья.

— О… — Она почистила зубы и зевнула. — Я иду спать.

— Я скоро приду.

Уже позже, когда она, уютно пристроившись, спала рядом со мной, я прокручивал в голове воспоминания о ее обнаженном теле и о том, как она себя трогала. Это было совсем как фильм, который я мог смотреть сколько угодно. Как мне хотелось ее поцеловать, дотронуться до нее, сделать с ней все, все… Но нет, я не мог. Фильм снова и снова прокручивался в голове, и в ту ночь уснуть мне так и не удалось.

Глава 21. АННА

Ти Джей забрался на крышу и обмазывал соком хлебного дерева пальмовые ветви.

— Не уверен, поможет ли это нам не промокнуть. Думаю, после первого дождя узнаем.

Дом был почти готов. Я сидела по-турецки на траве и смотрела, как он забивает последние гвозди.

Он был в моих «авиаторах» и ковбойской шляпе, под которую убрал затянутые в хвост волосы. Его лицо загорело до такой степени, что он казался аборигеном. У него были ровные белые зубы, высокие скулы и квадратный подбородок, который не мешало бы побрить. Поджарый, но с развитой — возможно, в процессе строительства — мускулатурой и уж явно не худосочный. А еще чудесная улыбка.

— Хорошо выглядишь, Ти Джей. У тебя цветущий вид.

— Правда?

— Да. Не знаю, как тебе это удалось, но ты здорово вырос.

— А я кажусь старше?

— Кажешься.

— Анна, а я привлекательный? — спросил он, опустившись передо мной на колени, и озорной ухмылкой добавил: — Ну, давайте выкладывайте, не стесняйтесь.

У меня от удивления округлились глаза.