На острове

Анна завела меня в воду, прошлась по мне мыльными руками. Затем вымылась сама. Я заметил, как у нее выпирают тазовые кости и торчат ребра, которые при желании можно было легко пересчитать.

— Ты что, ничего не ела, пока я болел?

— Практически нет. Боялась тебя оставить. — Она ополоснулась и помогла мне подняться. — А кроме того, ты ведь тоже ничего не ел.

Она взяла меня за руку, и мы направились к дому. Неожиданно мне в голову пришла одна мысль, и я остановился.

— Что такое? — спросила она.

— Твой приятель, ну, тот самый, должно быть, полный придурок.

— Пошли, тебе надо отдохнуть, — улыбнулась она.

Процесс мытья так меня утомил, что я не стал спорить.

Когда мы вернулись домой, она уложила меня в постель, легла рядом, взяла за руку и держала так до тех пор, пока я не заснул.

Всю следующую неделю я чувствовал жуткую слабость, и Анна начала волноваться, нет ли у меня рецидива. Она постоянно щупала мне лоб и заставляла пить побольше воды.

— Откуда у меня столько кровоподтеков? — спросил я.

— У тебя из носа и изо рта шла кровь. Возможно, были и подкожные кровоизлияния. Это напугало меня больше всего. Ти Джей, я знала, что можно потерять определенное количество крови, но не знала какое.

И тут я понял, что все, больше не могу. Меня уже достали разговоры о болезни. И я перестал думать о кровоподтеках, переключившись на более приятные вещи, типа — попытаться поцеловать Анну или стащить с нее футболку.

— Похоже, тебе действительно полегчало, — заметила она.

— Угу. Хотя тебе лучше лечь сверху, так как ни на что другое меня пока не хватит.

— Ты счастливчик. Мне нравится, когда я сверху, — ответила она, целуя меня в спину.

— Счастливчик — мое второе имя.

А потом я прижал ее к себе и прошептал:

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Что ты сказала?

— Сказала: «Я тоже тебя люблю». — Она придвинулась поближе и рассмеялась: — Не придуривайся, ты и в первый раз все прекрасно слышал.

* * *

В июне 2004-го исполнилось ровно три года нашей жизни на острове. Тот самолет, что пролетел над нами больше двух лет назад, был последним, который мы видели. Я очень боялся, что нас никогда не найдут, но в глубине души все еще продолжал надеяться. Не уверен, могла ли Анна сказать про себя то же самое.

* * *

— Это все, что у нас есть, чтобы помыться.

Анна держала в руке флакон геля для мытья, которого было практически на донышке. Шампунь и крем для бритья закончились еще раньше, давным-давно. Она продолжала меня брить, но у нас осталось последнее лезвие, причем до того тупое, что не брило, а — как Анна ни старалась — драло кожу до крови. Мы втирали в голову песок — наш вариант сухого шампуня, — и вроде помогало. Анна уговорила подпалить ей концы волос. Что я и сделал, затем окатил ее водой: получилось на восемь дюймов короче. Запах паленых волос потом стоял несколько дней.

Зубной пасты у нас тоже не осталось. Зубы мы теперь чистили солью, выпаривая ее на солнце из морской воды. Оставшиеся комочки соли были достаточно жесткими, чтобы счищать налет, но даже рядом не стояли с зубной пастой, так как во рту все равно было противно. Анну это доставало больше всего. А теперь вот придется как-то обходиться еще и без мыла.

— Может, разделить на три части, — сказала Анна, задумчиво разглядывая флакон геля для мытья. — Постираем одежду, вымоем голову и помоемся сами. Как думаешь?

— Звучит как план действий.

Мы отнесли вещи к лагуне и наполнили большой контейнер водой. Затем Анна выдавила немножко геля и, погрузив в контейнер нашу одежду, тщательно все постирала. У меня, правда, осталось всего ничего: пара шорт, фуфайка, которая больше на меня не налезала, и футболка «Рео Спидвэгон». В основном я ходил голышом. У Анны еще было что носить, но я уговорил ее устраивать себе дни отдыха от одежды.

* * *

В сентябре мне исполнилось двадцать. У меня кружилась голова, если я слишком резко вставал, и я не всегда мог похвастаться хорошим самочувствием. Анна страшно за меня волновалась, и мне не хотелось ей говорить, но надо было знать, чувствует ли она, как и я, головокружение, и она ответила «да».

— Первый признак истощения, — объяснила она. — Это происходит, когда организм исчерпывает свой запас питательных веществ. А мы его не восполняем. — Она взяла меня за руку и провела большим пальцем по моим слоящимся ногтям: — Вот еще один признак. — Она посмотрела на свою руку и добавила: — Мои выглядят не лучше.

Мы уже морально готовили себя к надвигающемуся сухому сезону и к отсутствию ежедневных дождей. И каким-то чудом продолжали борьбу за выживание.

Глава 33. АННА

Однажды утром в ноябре меня вырвало сразу после завтрака. Я сидела на одеяле рядом с Ти Джеем и ела яичницу, как вдруг, непонятно с чего, на меня накатила тошнота. Я едва успела отойти в сторону — и меня вывернуло наизнанку.

— Эй, что случилось? — спросил Ти Джей. Он принес мне немного воды прополоскать рот.

— Не знаю. Но мой желудок этого явно не принял.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Теперь уже гораздо лучше, — сказала я и, кивнув в сторону ковылявшей рядом Куры, добавила: — Кура, яйцо было плохим!