На острове Буяне

– Пирожки-то ест! А задачки-то не решает!.. Дождётся он берёзовой каши. От отца своего. Обсыпятся тогда, небось, конопушки все… А ты неси, бумазейку-то! – обернулась она, грозя клюкой. – Неси, пока не забыла. А то сунешь её молельщице какой никудышной. И будет она тебе над писаньем-то носом клевать, курица. Разве сквозь зевоту молятся?.. А бумазейку – возьмёт!..

В домах уже включали свет, задёргивали шторы. Бронислава шла и кивала кой-кому сквозь стёкла:

– Доброго здоровьица.

По дороге она завернула на почту и успела послать на Зоин адрес, но на имя Кеши, телеграмму с одним-единственным словом: «Жду!».

На улице она ласково поругала себя ещё раз: «Вот, дура старая!» и на ходу всё поглядывала вверх, на гудящие от мороза телеграфные столбы. И чудилось ей каждый раз, будто вот именно сейчас, с тонким серебряным гулом, летит по проводам телеграмма, а в ней «Жду!» – её слово.

Она оглянулась на шум мотора. Приближался самосвал, синий, и, по всей видимости, Сашки Летунова.

Бронислава встала поперёк дороги и подняла обе руки вверх. Шофёр резко затормозил.

– Ты что?! – открыл он дверцу и заматерился. – Жить надоело?

– Батюшки-светы! Ни капельки.

Она обозналась: машина была не Сашкина…

Бронислава влезла в кабину и расположилась поудобней.

– Далёко тебе? Ехать-то? – гаркнул сердитый пожилой шофёр.

– Домой отвези! – весело и громко, как глухому, сказала Бронислава. – Намёрзлася я!

– …Из Буяна в Буян, что ль?

– А куда ж ещё?

– Хох, ты какая! – недовольно засмеялся шофёр, нажимая на газ. – Ну, тогда дорогу показывай.

– Езжай давай, не разговаривай!.. Вперёд, напрямки рули!.. Я скажу, где… За мостом остановишь.