На острове нелетная погода

— Откуда в такой поздний час? — спросил майор насмешливо и сурово.

— Само собой, от девушки, — бесцеремонно ответил Юрка.

— А увольнительная?

— Я в отпуске. Из Качинского училища.

— И давно прибыли в наш город?

— Не только в ваш. Это и мой город. Я здесь родился, — солгал Юрка, соображая, как быть дальше. — Я живу… третья остановка отсюда, улица Гамарника, дом 35, квартира 40. Курсант Пантелеймонов. Заходите к нам в гости, будем рады. Отец у меня тоже был военным. — Юрка входил в раж и готов был рассказывать свою историю, пока майору не надоест слушать.

Но Потиха был не из простачков, которые верят на слово.

— Значит, уже встали на учет в комендатуре? Что ж, зайдемте к дежурному по училищу, позвоним туда, тогда я вас отпущу.

Юрка понял, что влип. О побеге нечего и думать: майор все время настороже.

«Коробочка» наша сообщалась с городом через небольшую проходную.

Потиха пропустил Юрку вперед.

— Этот со мной, — сказал он часовому.

Теперь, когда они вошли в «коробочку», Потиха ослабил бдительность. Он поверил, что курсант не из нашего училища: таких разгильдяев у нас не было. К тому же из «коробочки» он никуда не денется. И тут Юрка рванул к подъезду нашей казармы. Потиха понял свою оплошность, но решил, что курсант далеко не уйдет. И все же погоня началась в ту же минуту. На ноги были подняты все: дежурный по училищу, его помощник, патрули и посыльные.

Потиха увидел, где скрылся Юрка, и устремился за ним. На первом этаже стоял дневальный. Майор к нему:

— Где курсант?

— Видел, товарищ майор, — вытянулся в струнку дневальный. — Побежал выше.

Дневальный на втором этаже сообщил то же, что и первый. На третьем этаже произошла заминка. Дневальный, то ли не захотел выдавать Юрку, то ли на самом деле не видел его, доложил, что на лестничной площадке никто не появлялся.

Потиха смекнул, что кто-то — либо дневальный второго этажа, либо третьего — лжет. Поиски начались сразу же на обоих этажах.

А Юрка тем временем, тяжело дыша, сбрасывал с себя обмундирование. Наши койки стояли рядом, и, услышав торопливую возню, я проснулся. Спросил, что случилось. Юрка в двух словах рассказал о своем приключении, кое-как сложил обмундирование — и под одеяло.

Майор возглавлял поиски на третьем этаже. Наметанным глазом окинув койки и тумбочки с ровными квадратами сложенного обмундирования, он стремительно обошел свободные комнаты и убедился, что нарушителя там нет. Не нашел его и дежурный по училищу на втором этаже. Обе поисковые группы объединились и поднялись к нам на четвертый.

В нашей казарме, широкой и длинной, помимо курсантов-выпускников, размещалась только что сформированная рота из новичков, лишь два дня назад обмундированных. Они располагались по одну сторону казармы, мы по другую. Нас разъединял проход.

— Это, несомненно, от них, — донесся до меня голос майора. — У нас таких разболтанных нет.

И тут мой взгляд упал на кое-как сложенное Юркино обмундирование. Оно сразу выдаст его. Надо как-то выручать друга, пока Потиха не вошел в казарму и не включил свет. Я встал, схватил Юркины брюки, натянул их на себя, гимнастерку положил на свою тумбочку, а свое обмундирование — на его.

Вспыхнул яркий свет. Я натянул сапоги и нарочито сонной походкой отправился в туалет. Дежурный уставился было на меня, но Потиха не задержал даже взгляда: спутать меня с Юркой он никак не мог: я черноволосый и худощавый, а Юрка белокурый и полный, как колобок.

Поиски в нашей казарме затянулись. В роте у новичков оказалось несколько свободных коек. Дежурный по роте стал сбивчиво объяснять, сколько курсантов и где находятся в наряде. Потиха потребовал рапортичку, в которой все было расписано, и выявил одного самовольщика.

На другой день Лаптев как ни в чем не бывало рассказывал однокурсникам о своем ночном приключении. А спустя еще два дня его вызвал начальник училища — генерал. В кабинете сидел майор Потиха.

— Вы знакомы? — выслушав рапорт Юрки, спросил генерал, кивнув на Потиху.

— Так точно! — Лаптев не моргнул глазом. — Комендант нашего училища майор Потиха.

— Это вы три дня назад сбежали от него? — генерал смотрел в Юркины глаза пристально и весело.

— Так точно! — бодро отчеканил Юрка.

Потиха побледнел от такой наглости, а в серых глазах генерала блеснули смешинки. Он помолчал, а потом заговорил назидательно и, как утверждал Юрка, даже ласково:

— За самовольную отлучку вы заслуживаете отчисления из училища. Недисциплинированных летчиков нам не надо. Но, — генерал снова помолчал, мне понравилась в вас одна черта, без которой нет летчика. Находчивость.

— Это дерзость, товарищ генерал! — Черные глаза Потихи горели негодованием.