На острове

Глянув внимательнее, я заметил несколько прозрачных щупалец, прилепившихся к торсу. Я потянул за одно, и меня ужалило.

Я метнулся к баку с водой и схватил стоящий рядом с ним пластмассовый контейнер. Наполнив его, помчался обратно к Анне и облил ее. Желеобразные комочки не смылись, а Анна закричала от боли, словно от пресной воды жжение только усилилось.

– Ти-Джей, попробуй морскую воду, – выдохнула Анна. – Поторопись!

С контейнером в руках, я рванул на берег и зачерпнул морской воды. Побежал назад, и когда на этот раз окатил Анну водой, обошлось без воплей.

Она хныкала и поскуливала на земле, а я пытался сообразить, чем же ей помочь. Анна корчилась, пытаясь устроиться поудобнее, и было понятно, что ей все еще больно, очень больно. Я вспомнил про пинцет и поспешил за ним к чемодану. Вернувшись, так быстро, как только мог, отлепил щупальца от тела Анны. Она опустила веки и стонала.

Я убрал почти все, когда кожа Анны начала краснеть, и не только там, где медуза ее ужалила, а по всему телу. Веки и губы припухли. Я запаниковал и повторил обливание морской водой, но это не помогло. Глаза Анны оставались закрытыми.

Я стрелой слетал за аптечкой, сел рядом с Анной, открыл чемоданчик и высыпал содержимое на песок. Взяв бутылочку с красной жидкостью, вспомнил слова Анны.

«Это может спасти тебе жизнь. Остановит аллергическую реакцию».

Лицо Анны уже напоминало воздушный шар, а губы так распухли, что кожа треснула. Я поборолся с неотвинчивающейся, с защитой от детей крышечкой, и как только сорвал ее, продвинул под Анну руку, поднял ей голову и вылил прямо в рот сколько-то бенадрила. Анна закашлялась и сплюнула. Не знаю, сколько лекарства в нее попало.

Когда я двигал Анну, лифчик от купальника задрался. Он был ей велик, потому что она сильно похудела. Стало видно еще несколько щупалец, наверно, продолжающих жечь.

Я сорвал с Анны лифчик и вздрогнул, увидев багровеющие полосы на груди. Вновь уложил на песок, выплеснул на грудь последнюю морскую воду и соскоблил пинцетом остатки медузы.

Затем снял футболку и накрыл Анну, осторожно подоткнув края.

– Все будет хорошо, Анна.

Я взял ее за руку и замер в ожидании.

Когда краснота почти сошла и припухлость поуменьшилась, я перебрал рассыпанное по земле содержимое аптечки. Прочитав все этикетки, выбрал крем от рубцов.

Начал с ног Анны и постепенно двигался выше, втирая крем в полоски ожогов.

– Помогает?

– Да, – прошептала Анна. Отеки на веках спали, но глаза она не открывала. – Я ужасно устала.

Я не знал, можно ли позволить ей заснуть, и боялся, что случайно влил в нее слишком большую дозу лекарства. Посмотрел на бутылочку бенадрила: там осталось еще довольно много жидкости, а на этикетке было написано, что сонливость является побочным эффектом.

– Ладно, давай, спи. – Она уснула еще до того, как я договорил.

Я втер крем в следы на животе, но дойдя до груди, заколебался. Скорее всего, Анна не поняла, что я снял с нее лифчик, а, может, ей в таком состоянии было все равно.

Я поднял футболку и отшатнулся.

Ее грудь серьезно пострадала. Кожу покрывали вздувшиеся рубцы, некоторые с волдырями и корочкой засохшей крови.

Я максимально сосредоточился и осторожно, кончиками пальцев нанес на раны крем. Закончив, еще разок осмотрел Анну, проверяя, не пропустил ли чего.

Цвет кожи стал обычным, и припухлость сошла на нет. Я еще немного выждал, а затем подхватил Анну на руки и отнес в дом.

Глава 23 – Анна

Я открыла глаза и с облегчением выдохнула, не испытывая больше жгучей боли. Ти-Джей мирно посапывал рядом со мной. Я была обнажена до пояса, грудь прикрывало что-то мягкое. Я села и надела футболку, знакомо пахнущую Ти-Джеем, снова легла, перекатилась на бок и уснула.

Утром я проснулась одна. Приподняла подол футболки. На коже остались тонкие красные следы щупалец, которые, вероятно, не сойдут еще какое-то время. Задрав ткань выше, я поморщилась, увидев свои груди. Их покрывали темно-красные полосы с корками засохшей крови. Я опустила футболку, надела шорты и пошла в туалет.

Когда вернулась, Ти-Джей разводил костер.

Он встал:

– Как ты?

– Почти нормально. – Я немного подобрала подол и продемонстрировала парню живот. Ти-Джей провел пальцем по отметинам.

– Болит?

– Нет, не очень.

– А здесь? – он указал на грудь.

– Не так гладко.

– Прости. В лифчике было несколько жалящих тебя щупалец, которые я не сразу заметил.

Я не помнила, как он снимал с меня верх от купальника, только жгучую боль.

– Не за что прощать, ты же не знал.

– Ты вся покраснела и начала опухать.

– Серьезно? – Я и этого не помнила.

– Я влил в тебя бенадрил. И тебя вырубило.

– Ты все правильно сделал.

Ти-Джей вошел в дом и вернулся с тюбиком антисептической мази.

– Потом натер тебя вот этим. Похоже, помогло. Ты сказала, что тебе лучше, перед тем, как уснула.

Я взяла мазь из протянутой руки. Неужели он смазывал и мою грудь? Я вообразила, будто лежу на песке в одних трусиках от купальника, а Ти-Джей втирает мне в кожу мазь, и внезапно устыдилась поднимать на него глаза.

– Спасибо, – сказала я.