На острове

– Даже не знаю, что сказать. Я бы и так не стала подавать на кого бы то ни было в суд.

– Тогда предлагаю вам согласиться на мировую. Судебного процесса в таком случае не будет. Вам придется дать показания под присягой, но это можно сделать и здесь, в Чикаго. Так как на момент катастрофы вы являлись моим наемным работником, мой адвокат может провести переговоры за вас.

– Да, такой вариант меня устраивает.

– Возможно, процедура займет несколько месяцев.

– Я согласна, Том.

За ужином к нам присоединились Алексис и Грейс. Ко времени, когда мы сели за стол, все уже держались посвободнее, чему значительно поспособствовала вторая порция аперитивов. Все отнекивались от второго захода, но все равно выпили.

Джейн подала говяжью вырезку, жареные овощи и печеный картофель. Алексис и Грейс украдкой поглядывали на меня и улыбались. Я помогла Джейн убрать со стола и сервировать теплый яблочный пирог с мороженым на десерт.

Когда мы с Ти-Джеем собрались уходить, Том протянул мне конверт.

– Что это?

– Чек. Мы по-прежнему должны вам за репетиторство.

– Вы ничего мне не должны. Я же не выполнила свою работу.

Я попыталась вернуть конверт.

Мужчина вежливо отвел мою руку.

– Мы с Джейн настаиваем.

– Том, прошу…

– Просто возьмите, Анна. Нам будет приятно.

– Ладно. – Я положила конверт в сумочку. – Спасибо за все, – сказала я Джейн.

Я посмотрела ей в глаза, и она не отвела взгляд. Не каждая мать приняла бы так тепло подружку сына, которая гораздо старше его, и мы обе это понимали.

– Всегда пожалуйста, Анна. Заглядывайте к нам еще.

Ти-Джей заключил меня в объятья сразу же, как только двери лифта закрылись. Я выдохнула и опустила голову ему на грудь.

– У тебя чудесные родители.

– Я же тебе говорил, что они классные.

Ко всему прочему Каллаханы были весьма щедрыми. Потому что позже тем же вечером открыв конверт, я обнаружила там чек на двадцать пять тысяч долларов.

* * *

Пресс-конференция должна была начаться в два. Том и Джейн Каллахан стояли поодаль. Том держал небольшую видеокамеру – единственную, на которую было разрешено снимать.

– Ясное дело, о чем они будут спрашивать, – вздохнула я.

– Ты не обязана отвечать, если не хочешь, – подбодрил Ти-Джей.

Мы сели за длинный стол перед морем журналистов. Я непроизвольно постукивала правой ногой по полу, а Ти-Джей наклонился и легонько погладил меня по бедру. Но не стал задерживать руку надолго.

Кто-то прикрепил к стене большую карту с двадцатью шестью атоллами Мальдивских островов. Представительница пресс-службы новостного канала, назначенная модератором пресс-конференции, начала объяснять репортерам, что мы с Ти-Джеем больше трех лет прожили на необитаемом острове, судя по всему, значительно пострадавшем из-за цунами. Лазерной указкой она ткнула в остров Мале, откуда мы вылетели.

– Наши герои летели отсюда вот сюда, – показала она на другой остров, – но из-за сердечного приступа у пилота самолет упал где-то посередине.

Первый вопрос задал журналист из заднего ряда. Ему пришлось докрикиваться до нас.

– О чем вы подумали, когда поняли, что у пилота инфаркт?

Я наклонилась к микрофону и сказала:

– Боялись, что погибнем, и гадали, сможет ли он посадить самолет.

– Вы пытались ему помочь? – спросил другой журналист.

– Анна пыталась, – подключился Ти-Джей. – Пилот попросил нас надеть спасательные жилеты, занять свои места и пристегнуть ремни. Когда он повалился на руль, Анна отстегнула свой ремень и пошла делать ему массаж сердца.

– Как долго вы находились в открытом море, пока не добрались до острова?

На этот вопрос ответил Ти-Джей:

– Точно не определить. Солнце село примерно через час после падения самолета и встало вскоре после того, как мы доплыли до берега.

Весь следующий час мы отвечали на вопросы. Нас спрашивали обо всем: от добывания и приготовления пищи до конструкции построенной нами хижины. Мы рассказали о сломанной ключице Ти-Джея и о почти убившей его лихорадке. Упомянули налетавшие бури и подробно описали, как дельфины спасли Ти-Джея от акулы. Говорили о смертоносном цунами и о счастливом воссоединении в больнице. Казалось, всех потряс рассказ о перенесенных нами лишениях, и я немного расслабилась.

Затем журналистка из первого ряда, женщина средних лет с хмурым лицом, спросила:

– Какие отношения были между вами на острове?

– Это к делу не относится, – отрезала я.

– Вы знаете, каков возраст сексуального согласия в штате Иллинойс? – настаивала она.

Я не стала указывать, что остров находился не в Иллинойсе.

– Конечно, знаю.

На случай, если кому-то об этом не известно, журналистка решила внести ясность:

– Возраст согласия в штате Иллинойс составляет семнадцать лет, за исключением случаев, когда одной из сторон является представитель власти, например, учитель. В таких случаях возраст согласия увеличивается до восемнадцати лет.

– Законы не были нарушены, – заявил Ти-Джей.

– Иногда жертв насилия заставляют лгать, – парировала журналистка. – Особенно если насилие произошло в юном возрасте.

– Не было никакого насилия, – не поддался Ти-Джей.

Следующий вопрос она адресовала напрямую мне: