На открытых колёсах (СИ)

Как бы не было всё это последствием того, что кто-то из шайки Формана захотел отыграться за арест своего босса…

Но всё могло объясниться и обычной пробкой вкупе с разряженным телефоном, и я решил пока не думать об этом так уж панически. К тому же, у меня, как-никак, гонка.

На светофорах зажглись два зелёных огня, и мы медленно тронулись с мест, уходя на прогревочный круг. Хотя греть шины о воду, покрывавшую асфальт, было, по моему мнению, смешно. Но требовалось следовать правилам.

И вот в пятнадцатый раз после перемещения в тело Жумакина я с нетерпением ждал мига, когда один за другим в туманной пелене дождя загорятся пять парных красных огней (в два ряда: сверху и снизу) и затем разом погаснут. И останутся впереди только пятьдесят пять – с нашей-то скоростью под ливнем – километров мокрого покрытия с высокой вероятностью каких-либо неожиданностей.

Сердце забилось быстрее, когда первый сигнал светофора прорезал водяную хмарь, а руки сами собой стиснули руль покрепче.

Я был готов выложиться на все сто, – чтобы никто не мог впоследствии сказать, что Жумакин слился после первой своей победы.

Короткий промежуток, когда горели все пять огней, показался мне бесконечным. Но и он подошёл к концу.

Свет красных огоньков пропал, как и не было.

Неуловимая граница пройдена. Время действовать.

Отработанными движениями я снял болид с нейтралки и выжал газ, начиная ускорение к первому повороту.

Нерсес тоже стартовал неплохо и легко выиграл у Нико вводный раунд сражения, потому что находился «внутри», ближе к апексу. Но меня опередить не удалось: я виртуозно подрезал машину номер 17 и устремился по залитому водой треку вперёд, выискивая более сухие участки траектории.

Ехать первым было не очень сложно, если не задумываться о том, что происходило позади. А я и не задумывался, ибо знал всё в деталях ещё по старым воспоминаниям.

Например, Нюлунду, скорее всего, повезло прыгнуть с десятого места на четвёртое, а Хуовинен и Лааксонен, наоборот, позиции потеряли: в глубине пелотона контактная борьба на старте всегда ожесточённая и беспощадная.

А Исаакян должен был сдерживать Кари примерно до пятого круга, и на этом отрезке мне следовало по максимуму от них оторваться.

Что я и принялся делать со всем старанием.

После четырёх витков я «привозил» преследователям секунды три, не меньше. Всем телом и вдобавок интуицией чувствуя поведение машины, я почти на автомате мог его контролировать. Руки и ноги действовали будто бы сами по себе, и мне оставалось лишь ловить кайф от экстремального, по сути, вождения.

Круга после шестого получилось разглядеть в зеркале, что Нико уже прошёл соперника и помаленьку ко мне приближается.

Чёрт. Надо бы поднажать. А то мало ли что может произойти на мокрой трассе…

Подходя на седьмом круге к «эске», я решил тормознуть посильнее, чтобы отыграть чуть-чуть времени. Да, это риск, но на него я не мог не пойти.

Ведь главный приз – победа – окупал всё.

Так… конец короткой прямой… точка торможения немного дальше… Поворот…

Нет! Что за?..

Я ощутил, как болид сносит – наподобие того, как было во второй сессии четверга, – раскручивая против часовой стрелки.

На этот раз медлить я не стал и на рефлексе дёрнул руль – сначала в сторону заноса, чтобы ускорить вращение, затем в противоположную; мне показалось, так сейчас будет правильнее. И газанул, чтобы выйти из скольжения.

Угадал. Аквапланирование, усиленное вывертами руля, развернуло меня носом точно к выходу из связки, а нажатая вовремя педаль направила через поздний апекс в нужную сторону.

Кари, если верить зыбкому виду заднего обзора, вновь подотстал.

Значит, схема рабочая. И как я до неё в первой – дождевой – практике не додумался?..

Но применять её нужно с осторожностью. Потому что занос – штука коварная, может и подвести в неподходящий момент.

Остаток заезда я гнал на чистом удовольствии, изредка смахивая перчаткой капли с полиуретанового щитка. Новый освоенный приём оказался действенным, и совсем скоро я перестал видеть кого бы то ни было позади в пределах досягаемости. Один раз управляемый занос тащил меня пару сотен метров, поддерживаемый лёгкими подгазовками; даже жёлтые флаги на пару секунд мелькнули, прежде чем я прекратил скольжение.

Всё шло как по маслу. Победа, считай, в кармане.

На четырнадцатом витке, который по таймингу должен был стать крайним, я почти нагнал Лебедева, отстававшего, судя по всему, на целый круг. С обгоном я не спешил: это мне ничего не дало бы, а случись что, мои почти гарантированные шансы могли и растаять. Так что я просто катил за Ромой, создавая ему иллюзию преследования.

Наконец мы вырулили на финишную прямую, в конце которой маршал, кажется, уже поднимал клетчатый флаг.

Оставалось проехать всего метров двести, как вдруг…

Лебедев сильно вилял на лужах, пытаясь хоть как-то корректировать траекторию. Внезапно его сорвало на ровном месте в занос – и я с замиранием сердца увидел, как болид с числом 32 на боковой поверхности заднего антикрыла несёт бортом прямо на нос моего «Татууса».