На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает

Она одна оборудует квартиру, просит родственников привезти детей в Берлин. Я же окончательно увязаю на улице Чайковского так как в связи со смертью Сталина 5 марта 1953 года руководство школы объявляет тотальный запрет на увольнения. Маркус Вольф произносит траурную речь. Для нас умер не только последний классик марксизма, произведения которого мы досконально изучаем, конспектируем и цитируем, но и вождь всех трудящихся, победитель германского фашизма — наш великий идеал.

Через несколько дней после моего дня рождения в марте жена, наконец, встречает меня в новой квартире. Я и в дальнейшем не имею права сообщать ей свое место пребывания. Все остается по-прежнему, кроме того, что я отныне могу чаще бывать дома.

Надежда что в апреле закончится обучение в школе, а с этим и раздельная жизнь, вдруг рушится. Непосредственно перед Пасхой 1953 года к противнику переходит Готтхольд Крауз, сотрудник создаваемой службы внешнеполитической разведки. Западногерманские власти объявляют акцию «Вулкан» и «арестовывают 35 восточногерманских агентов». Но об этом мы в школе ничего не знаем, как и о том, что эта акция оборачивается для противной стороны большим провалом. Так как этот человек знает немного, он пускает в ход свою фантазию. Западные средства массовой информации для нас недоступны, наши газеты информации об этом не дают, а руководство школы хранит молчание. Мы лишь замечаем, что произошло нечто неприятное. Снова объявляется тотальный запрет на увольнения, и нахождение в школе продлено на неопределенное время. Вновь растет большая неуверенность. Снова мы не знаем, как все пойдет дальше.

Времени для передышки у нас не остается. О 17 июня 1953 года, о забастовке строителей на Сталиналлее, о демонстрациях в центре Берлина, о советских танках мы читаем в газетах. Для нас ясно: контрреволюция на марше. Когда все позади, мы должны изучать на улицах Берлина настроение населения. Отчеты, которые мы пишем, весьма скудные. Я исхожу, в основном, из рассказов жены и ее знакомых в жилом районе.

Некоторым из нас предстоят, наконец, настоящие испытания. Я должен установить контакт с проживающим в Западном Берлине агентом и тайно провести его через границу для встречи в восточной части Берлина. Подготовка краткая и сжатая и по будущим масштабам довольно непрофессиональная.

Рихард Штальманн забирает меня на машине у школы. Во время поездки в лес напротив западноберлинского района Фронау он показывает мне фотографию мужчины на паспорт, называет его имя, номер телефона, место встречи и пароль. Я пытаюсь все запомнить. В лесу мне надо пересечь небольшой ров — это граница секторов — затем поехать в центр Берлина и вернуться с агентом к согласованному часу на то же место.

Пытаюсь узнать у Рихарда, что я должен сказать, если меня кто-то увидит в лесу и спросит куда я иду. Не задумываясь, он рекомендует мне «Ну, и скажи, что ты ищешь чернику». Я сердито ставлю под сомнение правдоподобие этой легенды, ибо на мне костюм и галстук Никто перед этим не сказал мне, что меня ожидает. Благо, ввиду отсутствия любознательных прохожих мне не приходится разыгрывать лесного духа. Без осложнений я встречаюсь с ожидаемым партнером и легко уговариваю его перейти в Восточный Берлин. Трудности возникают потом, когда я не нахожу условленного места для перехода.

Ввод советских войск в Берлин. 17 июня 1953 г.

Вмиг все улицы и жилые дома во Фронау начинают казаться мне одинаковыми. Тогда мы идем прямо в направлении границы. Мы вынуждены долго плутать, прежде чем найдем тех, кто нас ждет. Молодой чекист Олльдорф выполнил свое первое настоящее задание.

В таких делах плевелы отделяются от пшеницы. Некоторые трусы отказываются от выполнения заданий в Западном Берлине. Некоторых из них я позже вновь встречу в Главном управлении. Как водится, это стоящие навытяжку и идеологически закаленные сотрудники. К счастью, ни одного из них не направили на оперативную работу. Такие работают на административных должностях и оседают в аппарате.

Следующая встряска для нас, курсантов, скорее, терапия делом. Неподалеку от границы сектора мы проходим по 2 человека курс так называемых «контрольных переходов» У нас нет ни удостоверения на законность такой деятельности, ни конкретных заданий, ни мест явки, чтобы сообщить о возможных инцидентах. По возвращении мы должны написать отчеты о впечатлениях.

Однажды, когда мы с Герхардом Пайерлем выполняем задание, нас вдруг арестовывает советский военный патруль. Вместе с другими взятыми под стражу гражданскими лицами солдаты привозят нас в грузовике на водный стадион «Фридрихсхайн». После длительного ожидания нас допрашивает офицер. Благодаря хорошему знанию русского языка Герхардом — он был в советском плену — нам, в конце концов, верят, что мы выполняем задание ЦК СЕПГ. Солдаты отпускают нас, и мы, весьма смущенные, появляемся в школе. Кстати, в будущем Герхард Пайерль сам станет преподавателем школы и будет работать в отделе перемещений и документации.