На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает

2. После объединения парламентский контроль вменяется в обязанность комиссии, которая будет образована из членов Бундестага, а также парламентов земель Мекленбург/Форпоммерн, Бранденбург, Берлин, Заксен-Анхальт, Заксен и Тюринген.

3. Вопросы, возникающие в связи с прекращенной между тем разведывательной деятельностью бывшего МБ — ВНБ против ФРГ, должны быть решены по взаимному согласию перед вступлением ГДР в ФРГ.»

Так как пункт 3‐й оставляет открытым некоторые вопросы, мы предлагаем доктору Вертебаху дополнения:

«— Приостановление или прекращение уголовного преследования за бывшую разведывательную деятельность против ФРГ при гарантии полной лояльности бывших разведчиков и внештатных сотрудников по отношению к Конституции.

— Заверение для избегания разглашения тайны и злоупотребления приобретенными разведывательными познаниями во вред ФРГ.»

Ни наших дополнений, ни 3‐х основных положений нет в Договоре об объединении, который подписывается 31 августа 1990 года ведущими переговоры Шойбле и Краузе. Обязательства де Мезьера и доктора Дистеля, конечно же, отсутствуют, что они, однако, отклоняют. Они перекладывают «Черного Петера» ведущему переговоры от ГДР Гюнтеру Краузе. Сторона ФРГ не видит в этой фазе больше никакого основания принимать во внимание специальные интересы ГДР. Не принятие 3‐х пунктов, как мы узнаем позже, доктор Вертебах рассматривает как личное поражение.

В конце августа нам тайком говорят, что Маркус Вольф, Ханс-Йоахим Тидге, супруги Виллнер и некоторые другие должны вовремя до 3 октября уехать за границу, чтобы избежать ареста. Кроме них, никому из принадлежащих к службе разведки ГДР, находившихся в стране, не грозило уголовное преследование.

Мы разговариваем с некоторыми бывшими разведчиками, а также с Тидге. Некоторые решают эмигрировать, другие остаются в ГДР и ждут своей участи. Советские представители сразу же соглашаются, чтобы Тидге вылетел с армейского аэропорта Шперенберг в Москву.

Истерия

С 1990 года в средствах информации обоих немецких государств появляется истерический доклад. Сообщения полностью перевертываются после принятия 5 февраля 1990 года Народной Палатой постановления о свободе мнения, информации и средств информации Газеты и журналы ФРГ заполняют рынок ГДР Сообщения о творимых зверствах следуют одно за другим. Смерть, убийство, террор, похищение, шантаж и другие особо тяжкие преступления приписываются Штази. Министерство государственной безопасности, включая Главное управление разведки, превращается в империю зла и предается анафеме. Главное управление целенаправленно пыталось, как утверждают, дестабилизировать обстановку в ФРГ и в конечном итоге ликвидировать. Каждая демаскировка одного из разведчиков считается доказательством этого. Число так называемых шпионов очень велико. Результат сумасброден или безрассуден. Журналисты предполагают наличие шпионов в государственной канцелярии и во всех политических, военных, экономических центрах.

Целенаправленно увеличивается количество обвинений в адрес разведки, что оно якобы участвовало в особо тяжких преступлениях внутри страны и за границей. И этот процесс уже не остановить, когда в июне 1990 года Министр внутренних дел Дистель заявляет, что бывшие активисты Фракции Красной Армии арестованы в ГДР. Разведка якобы не только знала о пребывании этих людей в ГДР, но и принимала участие в их террористической деятельности. В сентябре 1990 года «Берлинер Моргенпост», к примеру, сообщает: «Штази непосредственно причастно к убийствам в Эфиопии». В феврале «Дер Шпигель» рассказывает о сделках Главка с оружием. В августе в «Бильд ам Зоннтаг» появляется заголовок «Постоянное представительство Хонеккера было центром контрабанды и шпионажа». В сентябре «Куик» пишет под заголовком «Ужасный документ, касающийся террора Штази» о так называемом злоупотреблении психиатрией.

Это заявление вызывает среди населения истерический настрой. Редакции мирятся с опровержениями, но читатели этого не узнают. Выборочно, как обычно, в прессу больше ничего не доходит. От «Тагесцайтунг» и «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» до «Ди Вельт», от «Штерн» и «Шпигель» до «Куик» и «Бунте», от публично-правовых учреждений до коммерческих передатчиков каждый печатает и передает все и не проверяя. Рассчитанные на внешний эффект заголовки часто заменяют солидные изыскания.

После вступления в должность правительства де Мезьера появляются робкие попытки сдержать давление, но это длится недолго. Де Мезьер упоминает в одном из интервью для «Ди Вельт» 23 апреля 1990 года, что необходима амнистия, подразумевая под этим больше участников фальсификации результатов выборов нежели кого-то еще. На вопрос о сотрудниках ГУР он отвечает: «С теми, кто самоотверженно работал», будет сложно, а про Маркуса Вольфа: «Нужно будет им заняться».