На перекрестке больших дорог

– Он, видимо, припозднился, – сказала она, в последний раз заходя в будку сторожа, – и вернется завтра.

Но Готье покачал головой.

– Фортюна? Он точен, как часы, и уходит всегда в одно и то же время. Приходит также в определенное время перед ужином. Это ненормально, что он еще не вернулся.

Взгляды их сошлись. Обоим в голову пришла одна и та же мысль: с Фортюна что-то случилось, но что?

Всегда была возможна нежелательная встреча, даже в этом районе, довольно спокойном после того, как Арманьяки усилили гарнизоны в Карлате и энергичный аббат Бернар де Кальмон возглавил аббатство. Англичане одну за другой сдавали захваченные ранее крепости в Оверни.

– Подождем, – предложила Катрин.

– Завтра на заре я пойду ему навстречу.

Катрин очень хотела сказать ему: «Я пойду с тобой!», но передумала. Она не могла в такое время оставить Изабеллу. В редкие моменты просветления старая дама немедленно требовала ее к себе и так радовалась ее присутствию, что было бы совестно лишать ее этого. Она вздохнула:

– Хорошо, поступай как считаешь нужным.

Прежде чем лечь спать, она обошла дом, как заботливая хозяйка. Ведь аббат оставил дом в ее полное распоряжение, и она должна была убедиться, что все в доме в порядке. Она зашла даже в конюшню, где были устроены лошади эскорта. Там ее ожидал сюрприз – белая кобыла Моргана, которую шотландец Хью Кеннеди, верный своему обещанию, велел привести в Монсальви. Моргана была для нее почти как подруга. Они прекрасно понимали друг друга, и встреча была радостной.

– Ну вот, мы снова вместе и вместе будем стареть, – сказала задумчиво Катрин, гладя гриву лошади. – Ты будешь умной лошадью, да и твоей хозяйке пора поумнеть.

Большие глаза лошади смотрели на нее с такой выразительностью, что Катрин сочла ее просто дьявольской, а задорное ржание маленькой кобылки ясно говорило о том, что она не верит ее словам. Это было поразительно, и Катрин засмеялась. Она протянула Моргане принесенный кусочек сахара и по-дружески хлопнула ее по крупу.

– Мы желаем приключений, не так ли?

Возвращаясь из конюшни, Катрин хотела побыть во дворе – ночь была прекрасна, но Донасьена пришла сказать ей, что приготовила постель в комнате по соседству с Изабеллой.

– Я хотела бы быть вместе с ней, – возразила Катрин. – Вы и так долго ухаживали за ней, Донасьена, и вам надо спать.

– Ба! Я прекрасно сплю на лавке, – ответила старая крестьянка, улыбаясь. – И потом, я надеюсь, что сегодня она будет спать спокойно. Аптекарь дал для нее отвар из мака… Вам бы тоже надо выпить этого отвара. Вы кажетесь возбужденной.

– Я думаю, что и так буду хорошо спать.

Она пошла поцеловать Мишеля, который щебетал молитву под присмотром Готье. Дружба, которая объединяла мальчика с огромным нормандцем, развлекала и удивляла ее. Они прекрасно понимали друг друга, и если Готье проявлял к маленькому сеньору определенное почтение, то капризов он не допускал. Мишель же обожал Готье, и особенно его силу. Он встретил свою мать, словно она покинула его только вчера. На своих маленьких, еще не очень уверенных ножках он бежал, едва завидев ее, прямо в объятия и, обвив ручонками шею, укладывал свою белокурую головку ей на плечо со вздохом облегчения.

– Мама, – только и сказал он.

У Катрин это вызвало слезы.

В этот вечер она сама уложила его в кроватку, поцеловала и оставила слушать сказку, приготовленную Готье. По вечерам нормандец рассказывал своему маленькому другу сказку полностью или отрывок, если сказка была длинной. Это были северные саги, наполненные духами, фантастическими богами и мужественными воинами. Малыш слушал с открытым ртом и понемногу засыпал. Катрин уже уходила на цыпочках из комнаты, когда Готье начал:

– Тогда сын Эрика Рыжего погрузился на корабль вместе со своими товарищами, и они вышли в открытое море…

В голосе Готье было что-то убаюкивающее. Ребенок был еще мал, чтобы понимать его рассказы, предназначенные для детей постарше, но все же слушал зачарованно, привлеченный звучанием незнакомых слов и серьезным тембром голоса.

Лежа в своей узкой кровати, Катрин засыпала, убаюкиваемая долетающим голосом. Последняя ее мысль была обращена к Саре. Они так быстро ехали, что могли обогнать Сару, не зная даже об этом. Но она, конечно, теперь не задержится. Катрин даже не могла представить, что с ней что-то случилось. Сара была неуязвима, она знала природу, и она была ей другом. Скоро Сара будет здесь… да, скоро…

Сын Эрика Рыжего плыл по зеленым волнам бескрайнего моря, а Катрин крепко спала…