На перекрестке цивилизаций

Тот, кто бывал на Ближнем Востоке, знает на собственном опыте, какова роль ислама в жизни арабов. Сирия — не исключение. Мусульманская религия и сегодня во многом определяет обычаи и поведение сирийцев в повседневной жизни.

Принятие ислама налагает определенные обязательства. В частности, пятикратное свершение молитвы в течение дня. Молитва должна твориться в определенные часы. Первую молитву мусульманин обязан совершить до восхода солнца, вторую — в полдень, третью — до захода солнца, четвертую — после захода, пятую — поздним вечером. Не возбраняются дополнительные молитвы.

В населенных пунктах к своевременному свершению молитвы правоверных призывают муэдзины. Обычно призыв к молитве начинается с четырехкратного повторения слов: «Аллах всевелик!» После этого дважды пропевается известная формула: «Нет бога, кроме аллаха…» Когда-то муэдзины поднимались на верхнюю площадку минарета и оттуда провозглашали призывы. Сейчас их «труд» облегчается радиотехникой. На минаретах устанавливаются мощные динамики, и муэдзину достаточно включить микрофон.

В Дамаске не один десяток мечетей, и число их растет.

Не стоит преувеличивать силу современного ислама, но нельзя и не учитывать его влияния. На кафедру мечетей, даже если они представляют собой архитектурные памятники, поднимаются не экскурсоводы, а красноречивые проповедники, которых слушают миллионы людей.

Мне бы хотелось рассказать о трех наиболее популярных в Дамаске мечетях — Джамиа аль Умави, Такия Сулеймания и мечети, якобы построенной на могиле дочери Мухаммеда Зейнаб.

Джамиа аль Умави, или мечеть Омейядов расположена чуть ли не в центре старого города, на месте, занимаемом когда-то римским храмом Юпитеру Дамасскому. О красоте и величии последнего можно судить по немногим, пощаженным временем и людьми фрагментам, вроде Триумфальной арки — фронтону, положенному на шесть колонн, высотой в шестнадцать метров. Вероятно, стены храма были использованы под мечеть. Предполагают, что весь архитектурный ансамбль храма был закончен в III веке, а уже в следующем, при правлении императора Феодосия (379–395 гг.), частично разрушен. Из обломков его южной стены византийцами был сооружен собор, получивший позже имя Иоанна Крестителя.

В 705 году халиф из династии Омейядов Валид бен Абд ль Малек пожелал украсить столицу великолепной мечетью, памятником, достойным эпохи, и, разумеется, самого халифа. Для этой «благородной» цели был конфискован и разобран на стройматериалы упомянутый храм Иоанна Крестителя. Со всех тогдашних центров культуры — Афин, Рима, Византии были приглашены лучшие художники, ваятели, архитекторы. На строительстве в течение десяти лет трудилось свыше двенадцати тысяч рабочих. Для внутренней отделки широко использовались перламутр, жемчуг, золото. Если и сейчас, спустя тринадцать веков, десятки раз разграбленная, многие годы находившаяся в запустении, прошедшая через горнило бесчисленных войн и пожаров, мечеть поражает воображение своим величием и великолепием форм, то можно себе представить, какой она была при своем создании. Мозаика на золотом основании, инкрустация на мраморе, отделка перламутром, десятки мощных колонн, несущих изящные легкие арки, уходящие ввысь своды… Нет ничего удивительного в том, что мечеть эта стала считаться одним из чудес тогдашнего света.

Проникнуть в мечеть можно через любые из ее четырех ворот. Но мы воспользуемся специальной дверью, расположенной рядом с западными воротами, той, на которую указывает стрелка с надписью: «Для туристов». В большом помещении с очень высоким потолком нам выдадут билеты стоимостью полторы лиры каждый и разрешат оставить под креслами обувь. Снимать обувь — правило, имеющее здесь силу закона. Женщинам, кроме того, выдадут черные накидки, в которые им надлежит закутаться, дабы не отвлекать своей красотой собеседников аллаха. Стены зала украшены образцами мозаики, покрывавшей когда-то весь внутренний двор мечети. В середине — застекленная витрина с экземплярами древних списков Корана. Вдоль стен расставлены диваны и кресла, обитые прекрасной парчой. Журчит беломраморный фонтан, если не создавая, то подчеркивая вечно царящую здесь прохладу.

Разувшись, мы выходим из зала и попадаем в вестибюль западных ворот. Его высокие своды облицованы чудесной мозаикой. Как свежи краски! А ведь мозаике почти тринадцать веков! На панно изображены цветы, деревья, дворцы, река. Это Дамаск эпохи Омейядов. Трудно узнать в этой прозрачной, полноводной, отражающей густые кроны деревьев реке нынешнюю Бараду, захламленную, частично загнанную в трубы.