На перекрестке цивилизаций

— Сами по себе они не рухнут. Нужны время и труд. К сожалению, работы по ирригационному освоению площадей ведутся медленно. Переговоры сирийского правительства с иностранными компаниями об экономическом содействии ощутимых результатов пока не дают. Да и вообще мечтать всегда лучше, чем осуществлять мечту.

— Что ж, не всегда дело идет так, как бы хотелось… Однако, что бы там ни было, время шагает вперед, и Евфрат будет перекрыт. Слишком много энергии вложено в это дело.

Гидротехнический узел рассматривается одновременно как часть комплекса по освоению пахотных земель САР. Общая площадь орошаемых водой Евфратской плотины земель составит примерно 64 тысячи гектаров. Это значит, что обрабатываемая сегодня в Сирии площадь будет более чем удвоена! И это в стране, где используется каждый клочок земли, способный дать урожай!

Освоение земель рассчитано на тридцать два года, по двадцать тысяч гектаров в год. Осваивать земли предполагается путем создания крестьянских кооперативных хозяйств.

Несмотря на усталость, я долго не мог заснуть. В печурке билось мазутное пламя. В трубе гудел ветер. Впечатления последних двух дней гнали сон. Прокуренный, разбитый автобусик, мчавшийся по распаханной равнине в сирийский залитый электрическим светом город, в котором говорят по-русски, никак не мог увезти меня из-под взгляда синих, все видящих глаз богини плодородия, чтимой в древнем государстве Мари сорок веков назад.

Глаза, смотревшие мне в душу, оказались окнами нашей комнаты. В них вливался новый день, свежий и солнечный. Соседей уже не было. Они ушли на работу. Я разбудил своего товарища и пошел на кухню готовить завтрак холостяков: яичница, кофе, хлеб с маслом. Потом мы выбежали на улицу.

Город Табка расположен на правом берегу Евфрата, в том самом месте, где река поворачивает на восток. Это, наверное, единственный сирийский город, в котором нет старых домов.

Представьте себе очень высокий, метров двести, и очень крутой, градусов шестьдесят, берег и на нем четко распланированный новый город, выстроенный за год. Дома, в основном четырехэтажные, далеко отстоят друг от друга. Между ними молодые насаждения, еще не дающие тени. В городе по существу одна улица, но она широкая, благоустроенная, с торговым центром, учреждениями, хорошо освещенная и оживленная. Дома европейского типа, правда, с неуловимым колоритом восточной архитектуры. Улица замыкается большим серым трехэтажным зданием, где размещается штаб строительства — управленческие отделы.

…Мы стояли на краю крутого откоса, почти обрыва. Внизу расстилалась ровная, широкая долина, по которой петляла река. Далеко на противоположной стороне различался такой же крутой берег. Долину пересекала насыпь, которая отсюда казалась почти игрушечной. У нашего берега насыпь оканчивалась миниатюрной бетонной плотиной. Плотина достраивалась. Она вся щетинилась стрелами подъемных кранов. Ежеминутно в разных местах плотины вспыхивали синие светлячки автогенов. А у ее подножья ползали крохотные самосвалы, бульдозеры и другая микротехника. Под стать ей казались и люди. И все, что мы видели: плотина, машины, строители, казалось, были слиты во что-то общее, единое. И это «что-то» жило своей особой жизнью, отдельной, независимой от желтой, широкой долины, от крутых ограничивающих ее берегов, от извилистой ленты Евфрата.

Сирийское солнце припекает и зимой. Было тихо. На юных эвкалиптах, обступивших берег, чирикали какие-то пташки. Почти так же перекликались у подъездов домов дети. Ни те, ни другие не обращали ни малейшего внимания ни на стройку, ни на долину. Мир для них был един и неделим. Они не мыслили себя вне его, и поэтому он принадлежал им.

Детские голоса вернули нас к действительности. Мы не были уже детьми, и поэтому сами принадлежали миру, то есть делам. В поисках нужного нам управления мы набрели на скромный кубообразный бетонный мемориальный памятник. Текст, выбитый на нем, извещал, что здесь, в Табке, 6 марта 1968 года было начато строительство Великой Евфратской плотины. Поверх этого текста было написано мелом: «Да здравствует дружба САР и СССР».

Нам повезло. По окончании нашего делового разговора главный эксперт строительства спросил, хотим ли мы посмотреть стройку.

Еще бы!

Автомобиль ГАЗ-69 в обиходе называют «козлом». Я бы лично назвал его «коньком-горбунком». Незаменимая машина! Наш «козел» спускается по крутой дороге в котлован. Ведет его советский специалист, работающий на строительстве уже третий год.

Мы находились у подножия гигантских, уходящих и высь бетонных колонн, точнее, ребер плотины. Куда девалась ее миниатюрность!

Стало быть, мы сейчас на дне будущего моря?

Да, на дне. Только не моря, а будущего Евфрата. В самой круговерти. Вот эти два бетонных трамплина должны гасить скорость отработанной воды. Сейчас увидите псе это сверху.

Механизированный «горбунок» послушно везет нас по крутой дороге вверх мимо встречных многотонных самосвалов, мимо камнедробилок, каких-то мастерских, времянок.

Мы находились у подножия гигантских, уходящих ввысь бетонных колонн, точнее ребер плотины…