На перекрестке

Однажды задумавшись над этим, я уже по-иному стала смотреть на незадачливые дни. И прелесть, как ни странно, нашлась. С ними можно сравнивать. Особенно помогает в случае встречи с днями, не окрашенными ничем: ни радостями, ни горестями. Вот течет такой денек мимо тебя, а ты сидишь и стонешь, как от зубной боли: «О, бож-же мой!..» Тоска. И тут — как черт из табакерки, но только черт веселый, скорее такой симпатичный чертик — воспоминание: зато-позавчера-вообще-дело-было-дрянь. И оказывается, сегодня жизнь еще искрится и играет радужными красками. И вот уже улыбка на лице и даже какой-то веселый мотивчик в голове вырисовывается. Словом, что бы мне ни насыпало в этой жизни, все, как выясняется, из разряда необходимого.

«Взрослеешь», — диагностировала Дарья, когда я как-то поделилась с ней этими соображениями. Наверное, да. Вот только когда наступает смутное утро, я реагирую на него не столь философически. Сначала киплю и подпрыгиваю от злости.

Все началось с собрания, которое затеял шеф. Ничего особенного, обычные потуги руководства сплотить коллектив. Коллектив сплачивался без особого удовольствия, как правило, на непродолжительное время, недели на две-три после очередного собрания, а потом все опять шло по-старому. Каждый считал, что он сам себе сценарист, режиссер и оператор, отчего порой рабочий процесс напоминал беготню в сумасшедшем доме. Шеф ломал себе голову, размышляя над тем, как бы все это изменить в лучшую сторону. Иногда жаловался мне. Не понятно, с какой радости. Маркетолог я, маркетолог. Между прочим, я постоянно ему об этом напоминаю. Он кивает, вроде как соглашаясь, но потом опять забывает об этом и опять начинает грузить меня своими управленческими проблемами.

Я размышляла о странностях поведения шефа, а собрание шло своим чередом. Сотрудники в количестве четырнадцати человек, присутствовавшие в кабинете, внимали шефу с серьезными лицами. Все было как обычно. Но вот после собрания…

Скандал родился внезапно. Как смерч в океане. На этот раз не поделили отпуск. Два ведущих менеджера из отдела продаж сцепились не на шутку. Вадик ушел на обед, поэтому в роли миротворцев пришлось выступать нам с шефом. Но ничего у нас не получалось.

— Да пошли вы все! — заорал в сердцах Леня. — Уволюсь на фиг! — и вышел, хлопнув дверью.

— Ур-р-род, — простонала Светка. — Ну, что ему стоит?! — и помчалась пить настойку пиона.

Мы с шефом переглянулись и тоже рванули из кабинета: он — за Леней, я — на кухню, утешать Светку. На менеджерах по продажам весь мир держится, ведь так? А если, не дай бог, уволятся оба? Страшно даже подумать об этом, не говоря о том, чтобы пережить такое в действительности.

На кухне при попытке достать из нижнего шкафчика бутылочку с пионом для Светки из моего нагрудного кармана вывалился новехонький мобильник. Я вздрогнула всем телом и сделала движение, чтобы поймать его, но опоздала буквально на полсекунды, и серебристый телефончик со стуком грохнулся о деревянный пол.

— А! — вырвался задушенный крик из моего горла.

— Ой! — вздрогнула Светка, на миг позабыв о своих проблемах.

— Не боись, — на пороге возник Славка из техотдела, — дерево — это не страшно. — Он поднял телефон. — Вот бетонный пол — это похужее будет. — И протянул мне мой бедный мобильничек.

Я быстро пощелкала кнопочками — вроде все нормально. И то хорошо, благодарно подумала я и вновь взялась за пион.

Удивительно, но на работе не случилось больше ничего особо смертельного, если, конечно, не считать, что где-то вскоре после обеда у меня оторвалась пуговица на блузке. Скажете: «Ой, боже мой, что ж тут страшного?» И напрасно. В офисе не оказалось ни единой иголки с ниткой.

— Вы же сшиваете документы! — возопила я, стоя посреди бухгалтерии и вздымая к небу руки. — У вас все должно быть!

— Должно, — пропыхтела главбух Ольга Аркадьевна, стоя чуть ли не на коленях и перебирая какие-то коробочки на нижнем ярусе стеллажа. — Но почему-то нет. Вот тут всегда лежали…

Огромная английская булавки образца шестидесятых годов прошлого века была найдена в сейфе, извлечена оттуда на свет божий и выдана мне. Потратив целых пять минут на борьбу с ней, я вышла из дамского туалета почти в хорошем настроении. Блузка была намертво пришпилена к моему бюстгальтеру, двигаться стало страшно неудобно, зато приличия были соблюдены и можно было продолжать работать.

Да, если бы в 15.23 не отключили электричество. Не понятно, зачем нужны такие технически сложные и дорогостоящие «пугалки», как оружие массового уничтожения? Для того чтобы разнести в пух и прах какую-либо страну, достаточно всего лишь отключить на всей ее территории электричество. И все. Жизнь парализуется на корню. Мы сидели и ждали, окруженные своим многочисленным супермодным и совершенно никчемным в сложившихся условиях оборудованием… Сидели и ждали. И тихо зверели, потому что у всех были срочные дела.

В четверть шестого свет наконец-то включили и жизнь закипела с новой силой.

— Идешь домой? — заглянула ко мне через некоторое время Полина.

Я бросила взгляд на часы. 18.02. Покачала головой:

— Нет. Дел полно.