На переломе

Начавшееся 12 декабря вражеское наступление в первые дни развивалось успешно. Но к 16 декабря нашим войскам удалось приостановить его на рубеже реки Аксай. И здесь с 16 по 18 декабря шли ожесточенные бои. Подтянув свежую 17-ю танковую дивизию, противник с утра 19 декабря возобновил наступление и в тот же день прорвался к реке Мышкова. Это был последний рубеж, достигнутый дивизиями Манштейна ценой больших потерь. Паулюс, находясь между молотом и наковальней (Гитлером и Манштейном), не решился организовать встречный прорыв.

На правом берегу реки Мышкова заблаговременно развернулись наши 300-я стрелковая дивизия 5-й ударной армии, 38-я стрелковая дивизия, прибывшая из 64-й армии, и один полк 87-й стрелковой дивизии, ранее действовавший на этом направлении. Туда же к этому времени подошли головные дивизии 2-й гвардейской армии, которая должна была войти в состав Донского фронта и предназначалась для нанесения главного удара по окруженным войскам. Армией командовал тогда генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский.

Помню, еще 16 или 17 декабря вечером, когда соединения 2-й гвардейской армии совершали марш в отведенные им районы, у меня собрались заместитель командующего артиллерией Советской Армии генерал-лейтенант артиллерии М. Н. Чистяков, Г. С. Надысев и командующий артиллерией 2-й гвардейской армии генерал-майор артиллерии С. А. Краснопевцев.

Разговор шел о предстоявших задачах армии и ее артиллерии. Тут меня вызвал к себе К. К. Рокоссовский и проинформировал о сложившейся обстановке в армиях Сталинградского фронта, которые действовали на внешнем фронте. Он сказал, что 2-я гвардейская армия передается Сталинградскому фронту, а ее дивизии уже получили задачу двигаться в новом направлении. Мне не оставалось ничего другого, как распрощаться с Краснопевцевым, пожелать ему успеха и пожалеть об уходе от нас такой полнокровной, сильной армии.

В период с 16 по 31 декабря войска Юго-Западного фронта, осуществив успешное наступление, разгромили 8-ю итальянскую, 3-ю румынскую армии и всю тормосинскую группировку противника, которая тоже предназначалась для деблокирования окруженной армии Паулюса. После полного сосредоточения 2-й гвардейской армии 24 декабря с рубежа реки Мышкова перешли в наступление и другие армии Сталинградского фронта. В ожесточенных боях они к 31 декабря полностью разгромили котельниковскую группировку противника, и в результате этих операций внешний фронт отодвинулся от кольца окружения на 100 и более километров к западу. После такого крупного поражения у немецкого командования не осталось никаких надежд на спасение армии Паулюса. Она была обречена.

За рубежом появилось много мемуарной литературы, посвященной событиям второй мировой войны. За перо взялись и бывшие гитлеровские генералы. При описании операций начального периода войны против Советского Союза эти авторы, не жалея красок, рассказывают об успехах гитлеровской армии. Когда же дело доходит до печальных страниц истории похода на Восток, авторы заметно меняют тон. Это и понятно, так как факты — вещь упрямая и спорить с ними бесполезно. И тем не менее, стремясь обелить себя или же как-то подсластить очень уж горькие факты, многие авторы пытаются помягче рассказать о них, срезать острые углы и сделать компромиссные выводы.

Я не собираюсь рецензировать книги Манштейна и Дёрра: «Утерянные победы», «Поход на Сталинград» и многие другие, но хочу заметить, что при описании ряда фактов эти авторы явно грешат против истины. Когда дело доходит до оценки некоторых важных фактов и явлений, они фальсифицируют историю.

Пожалуй, такие, мягко говоря, неточности преследуют одну цель: умалить роль Советской Армии и всего советского народа в достижении побед на фронтах Великой Отечественной войны. Сколько раз немецкие генералы пытались объяснить свои поражения чем угодно, только не силой советского оружия! То им мешали русские морозы, то они сетовали на наши дороги (дороги во многих районах боевых действий и в самом деле были неважные)… Но очень редко они признавали, что причины поражений заключались в силе ударов советских войск.