На переломе

Видимо, в те дни уже далеко не во всех частях приказы немецкого главнокомандующего выполнялись столь ревностно, как в былое время. Так или иначе, но когда был поднят белый флаг, а три наших смельчака выбрались из траншеи и двинулись в сторону противника, в морозном воздухе не раздалось ни одного выстрела. Больше того, казалось, все кругом вымерло, и не было замечено никаких признаков, говорящих, что в расположении противника кто-нибудь видит наших офицеров. Вот тут-то и пригодился капельмейстер-трубач. Пройдя метров сто, парламентеры остановились. Капельмейстер призывно протрубил какой-то сигнал, и группа двинулась дальше.

Так пришлось останавливаться и трубить два или три раза. Вдруг впереди, метрах в ста, они увидели в окопе двух немцев и остановились. Оглядевшись, увидели еще две пары немецких солдат, наблюдавших за ними из траншей справа и слева. В этом месте изгиб траншеи образовывал как бы вмятину в оборону противника, и наши парламентеры оказались в полукольце. Сложив руки рупором, Смыслов крикнул по-немецки:

— Идите к нам!

Дятленко размахивал флагом и жестами звал немцев к себе.

Навстречу вышли трое: обер-лейтенант, лейтенант и унтер-офицер. Приблизившись к нашим посланцам, обер-лейтенант спросил, что им нужно. Смыслов заявил, что имеется пакет на имя их главнокомандующего. При одном упоминании имени Паулюса вся немецкая тройка вытянулась, как по команде «Смирно». Нашим представителям завязали глаза, предварительно отобрав у них пистолеты. Зная о неизбежности этой процедуры, парламентеры запаслись чистыми повязками и избавились таким образом от грязных тряпиц, которые держали немецкие офицеры.

Взяв парламентеров под руки, немцы повели их к себе. Путь был не очень легким. Пришлось спуститься на дно балки и подняться на противоположный берег с завязанными глазами. Не видя дороги, парламентеры скользили и неоднократно падали, увлекая за собой конвоиров. После недолгого путешествия с препятствиями наших представителей привели в блиндаж и там с них сняли повязки. Блиндаж был малоопрятен. На стене висели ходики нашего 2-го государственного часового завода, а в углу стоял грязный мешок с картошкой. Вид обитателей блиндажа нельзя было назвать бодрым.

Осмотревшись, наши офицеры заявили обер-лейтенанту, что они должны доставить пакет командующему 6-й армией. Обер-лейтенант предложил парламентерам подождать в блиндаже, а сам отправился с докладом к своему командиру дивизии. Отсутствовал он долго, а когда вернулся, начал говорить что-то не очень убедительное. По его словам, командир дивизии согласен отвезти парламентеров к Паулюсу, но боится, что они сами откажутся от этой крайне рискованной поездки, так как русская артиллерия вот уже четвертый день ведет непрекращающийся обстрел многих районов. Далее офицер сказал, что особенно опасно на станции Карповка, через которую лежит «единственный путь в штаб армии». Парламентеры выслушали его с нескрываемым удивлением.

— Пусть господин генерал не беспокоится за нас, — заявил А. М. Смыслов. — Мы имеем приказ своего командования, и огонь артиллерии, чей бы он ни был, не может явиться нам помехой. Доложите, господин обер-лейтенант, своему генералу, что мы готовы ехать немедленно.

Обер-лейтенант, несколько растерянный, поспешил обратно к командиру дивизии. Но на этот раз он вернулся намного скорее.

Поняв, что наших офицеров артиллерийским огнем не испугаешь, командир дивизии без обиняков сообщил, что немецкое командование отказывается принять парламентеров. Тогда наши представители потребовали расписки на пакете. Но и в этом было отказано.

Парламентеров с завязанными глазами повели обратно к переднему краю. Смыслова бережно вел под руку унтер-офицер чех Юзек. Когда оба они чуть отстали от остальных, Юзек тихо заговорил на вполне приличном русском языке:

— А что за бумагу вы принесли в этом пакете? Нам, наверное, сдаваться надо. Да?

Дальше он стал рассказывать, что у него есть жена, дети и что война всем осточертела. Юзеку очень хотелось еще поговорить с советским офицером и отвести душу, но вся группа уже приблизилась к тому месту, где произошла первая встреча наших парламентеров с немецкими офицерами. Советским офицерам развязали глаза, обер-лейтенант вернул им пистолеты, вежливо откозырял и приказал не оборачиваясь следовать к себе. У наших парламентеров возникли опасения. Уж очень непонятно и нелогично было требование не оборачиваться! Ведь ничего нового они увидеть не могли. Направляясь ровным шагом к своим окопам, наши отважные офицеры каждую минуту ожидали предательского выстрела в спину. К счастью, все обошлось благополучно. Не ускоряя шагов, они дошли до нашей первой траншеи. Там их радостно встретил начальник разведывательного отдела фронта И. В. Виноградов.

Но мало что изменилось из-за отказа вручить пакет Паулюсу. Об ультиматуме советского командования было хорошо известно не только Паулюсу, но и офицерам и даже солдатским массам. Огромное количество листовок с текстом ультиматума было сброшено 8 января над вражескими войсками, и они попали по назначению.

4