На переломе

Для усиления войск, осаждавших Киев, фашистское командование вынуждено было снять часть подразделений из группы армий «Центр», действовавшей на Московском направлении, и направить на юг против Юго-Западного фронта, выполнявшего задачу Ставки не пустить врага на правый берег Днепра. Эту задачу советским войскам выполнить не удалось. 15 сентября киевская группировка Красной Армии в составе трёх дивизий была окружена. Немногим удалось пробиться на восток. При выходе из окружения погибли командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос, член Военного совета фронта Бурмистенко и начальник штаба фронта Гупиков. За три недели, прошедшие со дня встречи Жукова со Сталиным, наши войска понесли тяжёлые потери, вынуждены были сдать Киев и уже в значительно обескровленном составе начали отход на восток. А ведь Верховный мог бы и прислушаться к словам начальника Генштаба и не умножать жертвы, планово отвести войска из-под фашистского уничтожения. Ведь итог оказался тем же самым, который прогнозировался Жуковым, только омрачённым гибелью нескольких армий. Цена упрямства Верховного Главнокомандующего. За такие стратегические решения снимают погоны.

Развал Юго-Западного фронта, который понёс большие потери и лишился верхушки фронтового руководства, начинавшего оборонительные действия с первых дней войны, позволил гитлеровскому командованию переключить усилия армейских групп «Центр» и «Север» на выполнение главной задачи, поставленной фюрером: уничтожение советских войск в районе Смоленска для наступления на Москву и скорейшего захвата Ленинграда. 2-я танковая группа Гудериана и 2-я полевая армия Вейхса должны были поддерживать наступление группы армий «Юг» с целью удара в тыл киевской группировке советских войск и постоянно висеть на хвосте Красной Армии, угрожая в любой момент окружению её частей с юга. 3-я танковая группа Гота должна была поддерживать войска на Ленинградском направлении.

Бои в районе Смоленска шли с 10 июля с переменным успехом, но перевес оказался на стороне немцев, сумевших окружить 16-ю и 20-ю армии Западного фронта и захватить Оршу, Ельню, Кричев и часть областного центра. 21 июля войска Западного фронта, получив подкрепление, предприняли контрнаступление в направлении Смоленска, совершили кавалерийский рейд в тыл группы армий «Центр», заставив её 30 июля перейти к обороне, и помогли окружённым армиям выйти за Днепр. Не афишируя особых достижений Красной Армии в Смоленском сражении, длившемся более двух недель, современные историки с удовлетворением отмечают, что «несмотря на значительные потери, советской армии удалось вынудить немецкие войска впервые в ходе Второй мировой войны (курсив мой. – В. С.) перейти к обороне на главном направлении». Если вы обратили внимание, случилось это на следующий день после посещения Сталина Жуковым, который не стал рассусоливать с ним и распивать чаи, а помчался в штаб Резервного фронта.

Будьте внимательны: 30 августа, ровно через месяц после встречи Жукова со Сталиным, началась тщательно подготовленная бывшим начальником Генштаба Ельнинская операция, проведённая по всем правилам военного искусства. После артподготовки, в которой были использованы все наличные танки, артиллерия и гвардейские миномёты «катюша», вся имевшаяся на Смоленском направлении авиация, в бой пошли 6 стрелковых, 2 мотострелковые и 2 танковые дивизии. Одновременно, чтобы предотвратить переброску подвижных соединений противника, советские войска наносили второстепенные удары по войскам группы армий «Центр» в районе Смоленска и Рославля. Операция заняла меньше недели. Утром 6 сентября Ельня вновь стала наша. В ходе боёв в районе Ельни было разгромлено 5 немецких пехотных дивизий, которые в это время не имели танковой поддержки (то есть армейская разведка не дремала, момент был выбран удачно). Потери немцев составили около 50 тысяч убитых и раненых. Фашисты лишились ельнинского выступа, с которого собирались наступать на Москву.

Это вам, Иосиф Виссарионович, жуковский урок, чтобы вы говорили, да не заговаривались… Гордым человеком был Георгий Константинович! Да опростоволосился в победный год с несусветными германскими трофеями. И это при Сталине, который не терпел барахольщиков.

Чувство меры изменило ему под напором веры в собственную вседозволенность. С этого момента и начался закат его карьеры.

6