На перепутье: Воительница (СИ)

Оставив пальто и рюкзак в кабинете, я сразу проследовал к Томасу, но меня не пустили, сославшись на то, что у него важная встреча. Потому я уже больше получаса болтаюсь в отделе. Чтобы не сидеть без дела, решил узнать, как далеко продвинулись текущие расследования и заодно выпытать у офицеров информацию касательно Дока. Как мне известно, суда еще не было, но точную дату парни не говорят, да и вообще меня не покидает чувство, что они старательно избегают разговора. Кажется, они знают о моем временном отстранении, которое никак нельзя назвать отпуском. И все же моя должность и привычный для них вид капитана — белая рубашка с закатанными рукавами и брюки — не дают им права игнорировать меня. 

Пустое дело, конечно. Ничего толком не узнал.

— Джон, — очередную попытку разговорить младшего офицера прерывает знакомый бас. Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Томасом. — В кабинет.

Будничный тон. Однако офицеры к нему не привыкли — смотрят так, будто я в чем-то провинился, а теперь меня будут отчитывать. Хотя как знать...

По пути в кабинет пытаюсь собраться с духом, но, когда закрываю за собой дверь, решительность отбивают глухие слова:

— Я слышал, что на твою сестру напали.

Первым вопросом было «откуда вы знаете», но я проглотил его, осознав, что, хоть город и большой, у шефа везде глаза и уши и он знает практически обо всех делах, расследуемых в тех или иных полицейских участках. 

Раз он первым начал, я решаю склонить это в свою сторону...

— Да, напали и ранили. И это еще больше убедило меня, что я должен досрочно выйти из отпуска. За этим сюда и пришел.

Мгновение Томас пристально смотрит на меня, не убирая из рук папку. Взгляд пробирает до костей, но я его выдерживаю. Шеф сдается первым — опускает глаза и садится за стол.

— Спешишь найти этого урода? — каким-то уставшим голосом спрашивает он. 

— Хочу видеть кухню следствия изнутри. Мне непривычно находиться в стороне. Тем более если вопрос касается моих близких. 

— Это верно, Джонни, верно... 

Странно, но меня тревожит, что Томас избегает встречи глазами. Обычно он так не делает.

— По правде говоря, я и сам хотел вызвать тебя. Произошло кое-что, требующее твоего незамедлительного вмешательства.

Дыхание перехватывает от этих слов. Сердце куда-то подлетает, и я уже не могу понять — послышалось мне или столь непоколебимый человек в самом деле просит помощи. Особенно после того, как я ему угрожал.

Наконец он поднимает взгляд. Непроницаемый.

— Уильям сбежал из изолятора вчера вечером. Побег заметили не сразу, камеры зафиксировали его, но следы обрываются у спуска в метро. 

Сбежал... Подобное я ожидал услышать меньше всего. Что же Док задумал? Я уверен, он, как и все в отделе, понимает, что это лишь усиливает подозрения и подрывает теорию, что он невиновен.

??????????????????????????

— Мне нужно, чтобы ты приложил все усилия для его поисков, — спокойно продолжает шеф. — Ты был ему близким другом, Джон. Полагаю, ты лучше остальных должен знать, как он мыслит, а значит и то, где может скрываться. 

— Разве вы не подозревали меня?

Мой тон может показаться провокационным, но мне это и нужно — спровоцировать мужчину, чтобы увидеть его скрытые замыслы. 

Возможно, он уже знает, что я был в доме Дока. В том случае, если он заодно с Рихтером. Но вряд ли догадывается, что я узнал о том, что они вместе учились в Гарварде.

— Ты тоже подозревал меня. И что с того? — губы Томаса растягиваются в усмешке. — Брось, Джонни... Тогда я вспылил и сказал не подумав. Мне не в чем тебя подозревать. Приступай к работе, я подпишу бумаги о досрочном окончании отпуска. А насчет нападения можешь не волноваться. Кажется, мы нашли преступника.

— Как нашли?

Чувствую, как к лицу приливает кровь. В кабинете становится жарко и душно, и все из-за эмоций, которые бушуют внутри, как бушуют волны во время шторма. Непонимание, некая злость и страх — слабый, но все же он есть.

— Взгляни, — шеф раскрывает папку, достает лист и протягивает его мне. — Маркус Картер. На его счету одно убийство, торговля наркотиками, пару нападений, мелкие кражи... Полгода назад он отбыл срок заключения. Отсидел шестнадцать лет, но, похоже, это его не образумило...

На фотографии изображен быковатый мужчина: глаза и волосы темные, лицо грубое, прямо как у бандита из боевиков, а щеку рассекает шрам, про который упоминала Валери.

— По описанию подходит, да? Я отправил Николаса в больницу, чтобы он побеседовал с жертвой, но уже опираясь на фотографию.

Возмущение неожиданно захлестывает с головой.

— Она еще не оправилась. Зачем проводить повторный допрос? — говорю грубо, едва сдерживая злость. Слишком уж быстро все происходит, и меня не покидает ощущение, что шеф сильно заинтересован в этом нападении. — К чему такая спешка?

Томас прокашливается, смотря на меня исподлобья.