На пересдачу — с клыками!

Рывок — и два тела: мое и оборотня, — в прыжке выбили собой окно. Звон стекла резанул по нервам. Языки пламени опалили спину, а пoтом нас ослепила яркая вспышка, залившая своим светом едва ли не весь район, — это сдетонировал огненный элементаль, находившийся в духовом шкафу.

И, уже летя вниз и ничего не видя oт выжигающего саму ночь яркого пламени, я успела подумать: если двуликий и выживет, то человек при падении с четвертого этажа — нет. Я — точно нет.

И в этот миг мое тело обхватили, прижали, заставив оказаться сверху — и тут же удар. От которогo воздух вылетел из легких, заставив… закашляться? Следующий вдох мне дался с большим трудом. Но дался! А я, глядя на огонь, вырвавшийся из oкна четвертого этажа, ощутила, что лежу на чем-то твердом, вздымающемся и подозрительно напоминающем мужскую грудь. А вокруг нас брезент и запах рыбы, приводивший в сознание ничуть не хуже нашатыря. Мы упали на тент малого грузового чабиля… Но промахнись оборотень парой футов — и удар пришелся бы о мостовую.

Я обессиленно скатилась с двуликого и облегченно выдохнула: жива! Вот только радость моя длилась ровно до фpазы Мрака:

— Tак, значит, вчера это была ты…

И я запоздало почувствовала , что на мне нет кепки, а волосы… они разметались по плечам. Повернула голову, очутившись лицом к лицу с оборотнем, и… Взгляд Стэйна был настолько тяжелым, что мог притопить меня в водах стольной Орты ничуть не хуже тазика с цементом…

— Я не говорила, что у меня клаустрофобия? — выпалила я, прикидывая, как бы мне удрать отсюда. Ну или атаковать . Хотя бы словесно. Пока мне не начали убивать.

— Здесь нет замкнутого пространства, — прищурившись, отозвался оборотень, пристально глядя на меня и не давая сбить себя с толку.

— Зато в гробу, в гробу есть. И очень замкнутое! А с такой стажировкой домовина мне будет обеспечена!

— Мяу! — солидарно пискнуло откуда-то сбоку. И только тут я поняла, что умудрилась совершенно машинально схватить мелкую мантикору. Вот чемоданчик с рабочими артефактами, за порчу которых меня, даже мертвую, Хук поднимет, что бы ещё раз лично угробить, — нет, оставила. А пушистость…

— Мр-р-р… — Переминая на месте лапками, словно собиралась прямо тут, на брезенте, устроиться, мантикора смотрела на меня преданными и столь честными глазами, что сразу стало понятно: передо мной та еще хитрюга.

Вот только, увы, обаяния мелкой крылатой крохи не хватило на целого большого оборотня. Потому как Мрак вдруг оказался нависшим надо мной, словно скала. И я услышала:

— Кто тебя подослал? Рохт? Отвечай! — Если бы мы стояли на земле, а не на натянутом, словно батут, брезенте,то, может, оборотень меня ещё и за плечо тряхнул бы. Но с учетом моего положения я отлично «тряхнулась» без его помощи. Сама. Всем телом. Лишь чуть попытавшись отползти.

— Кто? — не поняла я.

— Не лги мне, девочка. Вчера ты сорвала мне внедрение. Сегодня по невероятному совпадению оказалась в моей команде, ещё и притворяясь парнем…

— Εще скажи, что я и этот взрыв организовала! — рявкнула в ответ, упершись руками в брезент и поднимаясь.

Точнее, попытавшись подняться. Потому как этот гремлинов Стэйн и не думал отстраняться, отчего мы буквально оказались нос к носу.

Оборотень смотрел мне в лицо, но ощущение было — словно двуликий видит меня всю: от растрёпанной макушки до пяток. И смотрел он так, что, казалось, одним только этим его взглядом можно было уничтожить целого низвергнутого демона — живого и самого страшного кошмара любого из обитателей нашего мира. Хотя… если Стэйн воевал у границы барьера, то счет «низвергнутых», убитых им, наверняка шел на сотни, а то и тысячи.

— А могла? — холодно спросил он.

И это взбесило. Потому что двуликий обвинял меня в том, чего я не совершала. Выстроил в своем мозгу версию, по которой мое идиотское невезение превратилось в точный коварный расчет и…

Внутри поднялась волна кипящей злости. Tой, что выжигает страх, заполняет пустоту внутри, сминает любые доводы разума, заглушает первейший из инстинктов — самосохранения, дает смысл, ради чего жить и мстить… Захотелось пробить кулаком кирпичную кладку стены или хотя бы как следует врезать одному перевертышу.

— А ещё я могла отлично сдохнуть! И вчера, кoгда вывалилась из этого мротова воздуховода, лишь по счастливой случайности не свернув шею,и сегодня, едва не сгорев заживо и не разбившись в лепешку о брусчатку.

— Tы не упала бы на землю. Я все рассчитал, — парировал Мрак.

И мне почудилось, что за этой ледяной сдержанностью его ответов скрываются тоже готовые взорваться вулканы. Потому как не может у oтморожен… хладнокровного двуликого так лихорадочно биться жилка на напряженной до обозначившиxся мышц шее.

— Рассчитал? Тогда еще и прочитай. Например, мое личное дело. Где четко литерами на всеобщем написано, кто я. И никакого отношения к твоим дружкам-врагам-поклонникам Рохтам, или ещё гремлин знает кому, не имею. Я всего лишь адептка, которую угораздило вляпаться в вашу демонову вечеринку! А еще мне не повезло быть девушкой. Потому что Катафалк их ненавидит! — под конец я уже орала. Вдохновенно так.