На первых ролях

Днем, как она и ожидала, посыльный принес заверенные копии контракта на подпись Банни. В пять часов вечера они уже вновь лежали на столе Харта Болдуина, подписанные и засвидетельствованные вместе с запиской Харту, в которой Хилда просила немедленно прислать чек. Получив требуемое, Хилда, хотя было уже поздно нести его в банк, послала Леверн чек собственной компании за вычетом десяти процентов комиссионных.

Облегченно вздохнув, успокоенная Хилда решила побаловать себя и отправилась домой пораньше. По дороге она заедет в «Шале Гурме»,[17] купит что-нибудь повкуснее на ужин и обязательно банку черной икры, которая так нравится Серджио, и бутылку «Шамбертена», его любимого вина. Она устроит ужин при свечах, наденет кружевной пеньюар и, может быть, сумеет затащить мужа в постель.

Хилда уже стояла у лифта, когда из кабинета выбежала секретарь.

– Мисс Маркс, подождите! – взволнованно окликнула она.

Хилда отступила от открытой двери лифта и обернулась.

– Что случилось, Рут?

Та покачала головой и подошла ближе, чтобы никто не подслушал:

– Мисс Маркс, звонил мистер Олсон из Музыкального Центра и велел передать, что ваш муж… э… э…

Девушка, покраснев, замялась.

– Дальше, Рут? – нетерпеливо допытывалась Хилда, в надежде, что еще кто-то, кроме нее, разглядел в Серджио талант и способности.

Опустив глаза, Рут еле слышно пробормотала:

– Последнее дерьмо, мисс Маркс. Он так и сказал.

– Иисусе, ты уверена? – встревожилась Хилда.

– Да, вполне. Мистер Олсон оставил номер телефона и передал, что немедленно хочет поговорить с вами. Он ужасно зол.

– Соедини его со мной, Рут, и побыстрее, – распорядилась Хилда, направляясь назад.

– С мистером Олсоном? – переспросила секретарша.

– Да, а потом позвоните ко мне домой и узнайте, вернулся ли Серджио.

Марк Олсон, старый друг Хилды и один из величайших хореографов западного побережья, никогда еще не был так взбешен.

– Марк, ради Бога, что случилось?

– Как ты могла выйти замуж за этого подонка, Хилда? Он же псих! – завопил Олсон.

– Успокойся и объясни – в чем дело?

Марк набрал воздух в грудь, отчаянно пытаясь взять себя в руки:

– Ну… я посмотрел его, понял, что он неплох – ничего выдающегося, но сойдет, и ради нашей дружбы решил немного поработать с ним перед тем, как представить режиссеру. Он отказался делать одно па, как я требовал, поэтому я объяснил еще раз и даже показал. Он имел наглость объявить, что его вариант лучше.

– И что же, Марк? Все это не так ужасно, верно? – облегченно спросила Хилда.

– Постой, это еще только начало. Ты меня знаешь. Я подумал: какого дьявола, может он прав, и позволил ему поступить по-своему. Он повторил танец для Челли, как сама знаешь, одного из лучших в мире постановщиков мюзиклов. Челли посмотрел, поблагодарил за то, что нашел время прийти, и сказал, что он не годится для роли. Тогда этот ублюдок подскакивает к Челли, который в два раза ниже и вдвое старше его, разворачивается и, прежде чем его успевают остановить, сбивает того с ног. У Челли сломан нос и сбиты коронки с передних зубов.

– О Боже! – охнула Хилда. – Мне ужасно жаль!

– Но тут подоспели остальные танцоры, схватили его и держали пока не появилась полиция. Он в тюрьме, и Челли собирается подать в суд. Он что, наркоман или просто идиот?

Хилде стало нехорошо. Марк был старым и преданным другом, а Челли – гениальным режиссером.

– Не думаю, Марк. Честное слово, не думаю. Серджио очень вспыльчив и тут же выходит из себя, если считает, что его не восприняли всерьез. Господи, даже передать не могу, как мне тошно. Никогда не видела, чтобы Серджио бросался на кого-то с кулаками. Пожалуйста, передай Челли, что я все беру на себя. Пусть присылает счета, я заплачу.

– Не будь дурой, Хилда! Избавься от этой швали! Пусть сгниет в тюрьме!

– Не могу, Марк. Он мой муж.

– Иисусе, Хилда, только не говори, что собираешься выбросить на ветер жизнь и карьеру ради причиндалов этой секс-бомбы! – прошипел Марк.

– В чем дело, Марк? Злишься, потому что Серджио предпочитает девушек? – зло спросила Хилда, ненавидя себя за жестокость.

– Стерва! – отпарировал уязвленный Марк. – Вы друг друга стоите!

ГЛАВА 40

Челси нашла первую работу в шестнадцать лет на складе большого универмага и, получив жалованье, немедленно открыла счет в банке Санта-Моники, где никто не знал, что Челси Хантер – дочь Банни Томас. Каждый месяц она понемножку откладывала, твердо вознамерившись стать в один прекрасный день состоятельной и независимой. Сбережения медленно росли и резко увеличились, когда Челси занялась опасным промыслом, вступив на путь преступления. И теперь у девушки накопилась значительная сумма, достаточная, чтобы осуществить заветную мечту стать дизайнером ювелирных изделий. Человек, купивший кулон с поддельным бриллиантом для жены, оказался еще более легкой жертвой, чем миссис Торнтон, но угрызения совести мучили девушку еще больше.