Читаем На петле времени полностью

На петле времени

метла над улицей светала,и в каждом взмахе листик грустиложился мне на одеяло…Вот санитарка записала,что я хочу писать о Прусте…Она вчера запеленаламеня в крахмально-синем хрустес улыбкой детского оскала,когда наслушалась в Ла-Скала,как Демис Руссос пел о чувстве,ее халат белее салаи Вуди Алена в искусстве.

32

С детьми уже, хлебая горя,Лжедмитрий приближался.Воряему казалась неприступнейДнепра и Волги.Злые волкиобъеденной игрались ступнейСусанина.Дни становились злей и судней.Одетый в шкуру печенегел печень наших серых будней.И в небо капала с ножа,как снег, над льдинами кружа,по капле каждая секунда.В дежурном свете, нежно ржа,к звезде, усевшись на верблюда,копытом оставляя след,и там – невидимы при этом,шли ангелы… Автопортретвождя смотрел на нас,секретоми страхом собственным страша.Когда б писал во сне, поэтомя стал бы.Черная дырарассвета всасывала мысли,способность прыгать тут и там,по крышам лазить и кустамвзбивать нахохленные перья.Реальность гаже и тошней,в ней невозможно даже днейпорядок лестничный нарушить.Когда я вышел из дверей,я оказался весь снаружи.И силюсь вспомнить и решитьнедорасслышанное слово.Я знаю, что оно основа,но снова начинаю, снова —куда ступать и не грешить?

Семейная рассада

33

Итак, мы в ночь к одной из жентаксомотором в Подмосковье.Багажник пивом загружен,и по щеке слеза любовьятечет за ворот шерстяной.Он был растроган или пьян,петлял водитель между ям,нас наносили на экранлучи летящих встречных фарсквозь морось и машинный пар.Чем дальше осень от Москвы,тем первобытней слякоть ночи.И если отключить мозги,то за окном уже ни зги,и только двигатель клокочет,и фары серебрят виски,чертополохнутых обочин.Пробиться к свету без столбовфонарных мы уже не можем,как будто проводок проложениз центра по ложбинкам кожии по морщинам узких лбовдо зренья, до его основ.Электрик властен и безбожен.

34

Гораздо лучше по утрам,когда трава одета в инейи в сером небе облак синийскользит как шарик по ветрам.И куст заснеженной полыни,как хворост в сахарной муке,ни грустью зябкою простужен,а вышел в поле налегке,где никому никто не нужен,где никому никто не важен,где никому никто не страшен.Вот так свободно, налегке,все оставляя вдалеке,он отражается в реке,а не в застывшей за ночь луже.

35

В провинциальном октябре есть все,что было до начала, —там так же карканье звучало,и так же в хрупком серебресосна иголками качала илист кружился запоздалый.С глазурным пряником в рукенас осень праздником встречала.