На Пятой авеню

Витек(с гордостью за жену). Конечно же, бросила. Что она, дура, чтобы оставаться со мной? Мачек познакомил ее с самыми богатыми миллионерами. Вот с ними она теперь и водит компанию.

Олек. Говорила с тобой?

Витек. Что она, дура, чтобы со мной разговаривать? У нее теперь «мерседес». И все — благодаря Мачеку.

Олек. Давно она тебя бросила?

Витек. Год назад. Все из-за моей проклятой мамаши. Она каждый вечер после ужина запирала Касю в спальне на ключ. А один раз забыла. Ну, девка и дала деру. Но любила меня как безумная. Особенно, когда я приехал за ней в Польшу. И сказал, что у меня апартаменты с привратником.

Олек. Зачем было врать?

Витек. Зачем? Зачем? Затем, что любил ее. Без привратника она не поехала бы.

Олек. Может, она тебя бросила, когда узнала, что ты педик?

Витек. Что? Я? Педик?

Олек. Но меня-то ты того…

Витек. О, господи. Ведь то было недоразумение, мы уже выяснили. Я подумал, что это ты педик, ну и не хотел тебя обижать. Ты же сам начал ко мне подбираться.

Олек. А я — из-за того, что в Варшаве мне говорили, будто в Нью-Йорке все голубые. Не хотелось отличаться от других. Не то ты бы подумал, что я какой-то примитив, деревенщина или что-нибудь в этом роде… А знаешь что?

Витек. Что?

Олек. Я на прошлой неделе встретил Зосю. У нее красивые ноги. Изогнутые, как железный обруч. Она может этими своими ногами собаку задушить.

Витек. Это та, что живет на Гринпойнт-авеню напротив костела? Рыжая такая?

Олек. Нет, она живет немного дальше, у реки и лысая, как американский орел. Она из Закопане. А в Закопане большинство женщин лысые. Говорят, что это имеет какую-то связь с Лениным.

Витек. Почему?

Олек. Сам не знаю, почему.

Витек. Ага. Пройдись здесь кистью еще немного.

Олек. И еще она совсем не хотела, чтобы я надевал то на это. (Жестом показывает, что речь идет о презервативе.)

Витек. Не хотела?

Олек. Нет.

Витек. А если подзалетит?

Олек. То же самое я спросил у нее вчера.

Витек. И что она?

Олек(с гордостью). Сказала, что утопится в реке Гудзон.

Витек. Да, такие женщины по мне.

Олек. А знаешь, как она меня обхаживает? Когда я у нее сплю, она каждый раз вечером ставит у кровати два стакана воды. Один полный, если мне захочется пить. И один пустой, если мне не захочется. У меня здесь две ее фотографии. (Показывает Витеку.) Вот здесь она в шляпе, а здесь лысая.

Витек. В шляпе мне больше нравится. Ладно, давай начнем следующую.

Олек открывает дверь в следующую комнату и на что-то натыкается. Спустя мгновение становится видно, что это болтающиеся в воздухе ноги висельника.

Олек. Думаю, я должен на ней жениться.

Витек. Ну так женись.

Олек. Есть, правда, одно «но».

Витек. Какое?

Олек. Ее мать. Она на меня не согласится. (Безразлично.) Тут кто-то висит.

Витек. Вижу. Почему она может не согласиться?

Разговаривают, разглядывая висельника.

Олек. Ее мать как-то показали по телевидению, ну и она возомнила о себе. Считает, что теперь она дама. А Зося совсем не такая. (О висельнике.) Как думаешь, что это за тип?

Витек. Я-то откуда могу знать?

Олек. Ее мать показывали по Си-Би-Эсу, как единственную женщину, которая по Центральному парку катается на дрожках.

Витек. Да-да. Помню.

Олек(мрачно). Вот видишь. Она — знаменитость.

Витек. Но ее же показали только из-за того, что она кнутом забила насмерть коня.

Олек(с оттенком гордости). Ну вот. Значит, сильная. Думаешь, это поляк?

Витек. Какой там поляк.

Олек. Может, еврей?

Витек. Скажешь еще — еврей!

Олек. Мексиканец?

Витек. Почему вдруг мексиканец? У него же волосы светлые и вьются.

Олек. Я только так сказал. Мне это помогает сосредоточиться.

Витек. А вообще-то, какая разница?

Олек. Большая разница. Вот вчера на Гринпойнте наши побили индуса — по ошибке. Думали, что цыган.

Витек. А-а.

Олек. А потом ему все объяснили и он прекрасно понял. Сказал. что на их месте поступил бы точно так же. (Указывая на висельника.) Как он сюда пробрался?

Витек. А ты посмотри как он одет. Чистая рубашка, галстук, пиджак. Ботинки почищены. Понятно, почему его портье впустил. Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты лучше одевался. А знаешь, какая часть одежды в Нью-Йорке самая важная?

Олек. Ну?

Витек. Ботинки.

Олек. Ботинки?

Витек. Ботинки. Мачек говорит, что в Нью-Йорке смотрят прежде всего на зубы и на ботинки.

Олек. Ты прав. Ботинки у него в порядке. Может, я их у него одолжу, когда пойду вечером к Зосе.

Витек. А как по-твоему, зачем он это сделал?

Олек. Этот мексиканец?

Витек. Да не мексиканец он.