На плахе Таганки

«Игроки-21» — это вопиющая пошлость. Мне кажется, что актерам (Филатову) стыдно эту дребедень играть. Неужели деньги?

2 марта 1992 г. Понедельник

Минкин сетовал, сожалел по поводу своей статьи о Губенко. «Нет, так нельзя... живые люди... Но когда пишешь, перед тобой чистый лист бумаги... а человек где-то... резко получилось... Но и он... организовал кампанию... будучи министром, это сделать легко. Почему не ответил сам?» Я сказал, что моей жене его перо очень нравится... в отличие от меня. Опять же в связи со статьей о министре... хотя, к моему большому сожалению, многие прогнозы оправдались. За что, собственно, Минкин и ухватился и стал говорить: «Так нельзя, но такая профессия — напишешь и сразу наживешь врагов во всех лагерях. Вот и „Игроки-21“ и пр.

13 марта 1992 г. Пятница

Я Павлом I послужу русскому, отечественному искусству... Об императоре оном много передач, и был он, оказывается, славным царем и много для отечества сделавшим за короткое свое несчастное правление.

14 марта 1992 г. Суббота

«Губенко говорит, что в следующий раз меня из театра будут выгонять с ОМОНом. Я уже готовлюсь к этому. А спектакли он играет, и слава Богу».

15 марта 1992 г. Воскресенье

Будет сын когда-нибудь внуку про отца-деда рассказывать или повезет его на могилу в Быстрый Исток, а захоронен я буду (хочу) в церковной ограде... и пакет <Конверт с квитанциями переводов на храм.> этот — храм — пригодится ему.

19 марта 1992 г. Четверг

Вчера на репетиции с Л. Хейфецом я заплакал, как в ГИТИСе на уроке у Анхеля, от собственного бессилия и сознания ничтожества своего (я репетировал тогда Треплева). За мной вослед заплакала О. Егорова и остановиться не могла... слезы ее падали мне в глаза. Хейфец остановил репетицию. Господи! Спаси и помилуй меня грешного и партнеров моих.

22 марта 1992 г. Воскресенье

Я выехал рано вчера с пустыми банками. Лавра встретила меня дружелюбно, ласково. Потом я заехал в Иудино, в церковь Рождества Христова, встретил Алексухина, зашел в храм, там шла служба. Я попросил благословения — «хотя я понимаю, что дело наше греховное, лицедейство» — у о. Владимира на исполнение роли убиенного императора, царя Павла I, и просил его помянуть и помолиться за Павла I. Он обещал прибавить к царям убиенным Александру и Николаю Павла I и о здравии Валерия помолиться. И молитвы о. Владимира, и мои, молитвы неумелые, но сердечные, услышаны были... Благодарю Тебя, Господи!

23 марта 1992 г. Понедельник

Я ношу кожаный пиджак, который когда-то продал мне В. Высоцкий за двести или двести пятьдесят рублей. Это значит — я похудел и вошел в комплекцию 1978 года, ремень затягивается на последние дырки.

Челябинск — Троицк. Посеял Мережковского том — пожал Павла I. Как бы там ни шло, я сыграл Павла I и обеспечил театру за кои-то веки аншлаг.

25 марта 1992 г. Среда, мой день

Хейфец не был вчера комплиментарен, это очень насторожило меня. Быть может, подействовало на него отравление котлетами свекольными, но одно признание он сделал важное: «Теперь мы можем говорить откровенно, роль сыграна. До этого мы ведь тебе врали... Усыпляли тебя... Это хорошо, что ты не видел спектакль, не видел Борисова... и ничего не знаешь, какая была пресса, какой был шум вокруг спектакля... На тебя ничто не давило... Иначе ты мог и не согласиться... Когда была названа твоя фамилия, встречено это было с восторгом. Но когда начал репетировать, многие потускнели... да, сыграет, но... И должен тебе сказать с полной откровенностью — ты победил. Ты выиграл по всем показателям, на все сто процентов. Ты победил партнеров... они стали твоими союзниками. В театре ведь ничего не скроешь, и все разговоры доходят до меня. Первая твоя репетиция-читка, когда ты был... скажем так, „из гостей“, насторожила... а что это он так? Театр Советской Армии — особый театр. Здесь еще живы традиции... здесь работают замечательные актеры... И ты хорошо вошел. Тебя приняли, что очень и очень немаловажно».

27 марта 1992 г. Пятница

Ну да, идет время — не читаю, не пишу... Билетеры в восторге от Павла I — лучшая роль, лучше всех таганских, вместе взятых. «Вы для нас открылись (действительно, нет пророка в своем отечестве). Я спросила у билетерши, женщина моего возраста, она сказала, что с Золотухиным ей больше нравится, чем с Борисовым». Ну и так далее. Павел I открывает вереницу ролей — Версилов и «Доктор Живаго»... Приехал Любимов с бароном Андреем: «Альфред Гаррич хочет, чтобы ты приехал к нему в Гамбург дня на три, чтоб он мог твои возможности понять... в июне. Партитура должна быть к декабрю». Сегодня он пошлет Губенко письменный приказ, что театр в услугах артиста Губенко не нуждается.

Нельзя быть над борьбой, как Алла, как Смехов.