На плахе Таганки

«Денис!

Я вижу, что творится с тобой, в душе твоей; я вижу и чувствую твой страх и твою растерянность после всего того, что осталось позади, и тебе объявили, что ты принят. Втайне ты еще надеялся, что тебя отринут и ты опять будешь предоставлен самому себе, своим вольным занятиям и в общем-то праздной жизни. Но Богу было угодно призвать все-таки тебя и к себе приблизить, и ты понял, что это уже серьезно и с каждом часом пространство, отделяющее тебя от нас, сужается.

Выбор сделан, и дальше — жизнь, скудная утехами и развлечениями. И ты снова загрустил, как тогда, когда ты сидел на средней лавочке и ел мороженое у пруда с лебедями, и в отчаянии и смятении душевном пошел звонить бабушке, единственно близкой тебе душе и верно любящей тебя всякого. Так вот. Не грусти. Все пути, которыми ты шел до сих пор, на которых топтался невнятно и безответственно, эти пути так или иначе были тебе навязаны и подсказаны кем-то, обстоятельствами ли, людьми ли, семейными условиями... Этот же путь избран тобой самим, он никем не подсказан, тем паче что он многими неприемлем. Как это?.. Что это?.. Менять режиссуру, творчество, славу будущую, в конце концов, на келью, на затворничество, на прозябание в неизвестности — тут много, что можно наговорить. Но ты на этот путь вышел сам, никто тебя не неволил и не принуждал, никто не агитировал и не соблазнял.

Это твое решение, это твое состояние, оно самостоятельно, и только так и тогда человек начинает относиться к себе с уважением, и люди начинают его уважать. Режиссура — это от родителей, от внешних условий жизни. Семинария — это то, к чему ты пришел сам, и я благодарю за это Бога. И не слушай никого, кроме сердца своего, и терпи. Дай Бог тебе терпения и выносливости на этом пути. Россия, как это ни громко будет сказано, нуждается нынче более в хороших священниках, чем в артистах и режиссерах.

Режиссером может быть всякий, в священники идут люди, отмеченные Богом, — так мне думается, да я и убежден в этом. Благослови тебя Господь, милый сынок мой! Успокой душу и сердце свое — вперед и к Богу. А я всегда с тобой и всегда поддержу тебя. Ты спрашиваешь, как отнесся Серега, небось скептически? Нет. Он, конечно, сказал, что стал бы режиссером на твоем месте. Но Сереже еще расти и расти, и неизвестно — быть может, и он придет на твое место, то есть в семинарию. Пути Господни неисповедимы. Это так. У Сережи сегодня день рождения. Ему исполнилось 14 лет. Сейчас он спит. С Сережей тоже будет непросто. Вот он мне сказал: «А я здоров... нет, не здоров, у меня нервы не в порядке. Когда я был на Алтае, Витька, у которых я жил, сказал мне, что я разговариваю, матерюсь, встаю, хожу — и все во сне. Говорят, что таких можно взять во сне за правую руку, и они все о себе расскажут». Я за Сережей эту странность тоже заметил, и она напугала меня. Ты говоришь, что ему нужно в церковь, — вот и помоги. Между прочим, заговор — это не есть еретиканство, это ведь тоже молитва своего рода... Быть может, у Сережи что-то от матери, от ее генов. Она структуры нервной, очень тонкой, неординарной, по нашему здравому суждению — больной, рефлексирующий».