На планете исполнившися желаний

Гошка поедал эскимо за эскимо, прокатился на карусели в ожидании начала представления, но настоящей радости почему-то не было.

Вот прозвенел звонок, все кинулись занимать свои места. И тут вдруг совсем рядом с собой он увидал свою собственную маму. Она обнимала за плечи какую-то препротивную толстую девчонку с тоненькой крысиной косичкой и огромным белым бантом. Девчонка ревела как корова, а его, Гошкина, родная мама так ласково утешала эту толстую плаксу!

Гошка как сумасшедший бросился к маме.

— Мама, мамочка! Прости меня! — закричал Гошка срывающимся голосом и вцепился в мамино платье.

Но его собственная, его родная мама подняла на него недоуменный взгляд и родным маминым голосом произнесла ужасные слова:

— Что с тобой, мальчик?

Тут к ним протиснулась мама Лены Плясули и, взяв Гошку за руку, стала извиняться перед его мамой:

— Ах, извините, пожалуйста, гражданочка! Знаете… наши детки… Такая перегрузка в школе… Учителя совсем не понимают, что ото же дети… Мой муж и то не может решить задачки, которые им задают…

— Конечно, конечно, — сказала Гошкина мама, — и потом, может быть, он объелся мороженым.

Противная толстая плакса перестала плакать и нахально схватила его, Гошкину, маму за руку, и они удалились, а плакса несколько раз оборачивалась и показывала Гошке язык.

Нет, конечно, не могло быть никаких сомнений. Это никакой не двойник, это его собственная мама. Разве Гошка не знает ее розового платья? А родинка на левой щеке! Да при чем вообще тут платье и родинка? Разве он не узнает маминых глаз, разве он спутает с чем-нибудь мамин волшебный запах и прикосновение ее теплой руки!

А эта плакса завладела его мамой, и откуда она только взялась! Но мама, мама! Его родная мама! Как она могла не узнать его, хоть и на другой планете, хоть здесь все так перепутано!

Гошка давился соленым от слез мороженым, глаза его застилал туман, и он не видел ни своего любимого Олега Попова, ни дрессированных тигров.

Они вернулись домой снова на такси, но это не доставило Гошке ровно никакого удовольствия. Да ему и не хотелось ехать домой с этой чужой мамой и с чужим папой к этому противному злому Рексу.

В груди у Гошки все ныло, голова раскалывалась, смертельно хотелось спать, и вообще было так тошно, что хоть зареви, как та плакса, которая украла его маму.

Они приехали домой, и Гошка лег скорей спать, даже не стал пить чай, хоть к чаю и был его любимый торт «Сказка».

Мама Лены Плясули подошла к нему и пощупала лоб.

— Что с тобой, детуся? У тебя, кажется, жар? — сказала она и протянула Гошке градусник. — Измерь-ка температурку.

Но Гошка оттолкнул ее руку и грубо сказал:

— Не подходите ко мне. Я вам не «детуся» и не буду измерять «температурку».

Мама Лены Плясули всплеснула руками:

— Ах ты гадкий, гадкий мальчик! Почему ты разрываешь мне сердце такими словами и почему ты совсем, совсем чужую тетю называешь мамой, а меня, свою родную маму!..

И тут! О, какое счастье! Бабушкины часы с пастушкой пробили двенадцать часов. Комната закружилась, все заволокло густым туманом. Мама Лены Плясули исчезла, и вместо нее у постели стоял Гошка № 2. Он тронул Гошку за плечо и сказал:

— Если не хочешь здесь остаться навсегда, давай живо, у нас остается одна минута и пять секунд.

Гошка вскочил с кровати и так стремительно полез в экран телевизора, что Гошка № 2 попридержал его:

— Тише, тише, а то сломаешь передатчик.

Гошка, торопясь и весь дрожа от нетерпения, но все же стараясь быть осторожным, влез в экран, и не успел он еще вылезти в свою настоящую комнату, как услышал, что захлопнулась входная дверь и в комнату вошли мама и папа.

Гошка, чуть не перевернув телевизор, едва успел вытащить ногу из экрана и бросился к маме на шею.

— Мама, мамочка, родная моя мамочка! Ничего мне на свете не надо, только бы ты всегда была со мной!

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА И ВЕЛИКИЙ ПИСАТЕЛЬ МАРК ТВЕН

Гошка Вовиков ужасно любит научную фантастику. И папа любит. А мама терпеть не может. Мама говорит:

— Это не литература. А папа говорит:

— Почему же это не литература? А мама говорит:

— Вообще из-за этой научной фантастики у Гошки в школе не знаю что делается. Горе одно! Папа сказал:

— Ну это, конечно, веский аргумент против научной фантастики.

А Гошка подумал: «Горе, да не одно. Мама знает одно, а на самом-то деле не одно, а два или даже три. И хочешь не хочешь, придется об этом рассказать родителям».

Вот как все было.

У Гошки не очень-то ладились отношения с преподавательницей немецкого Алисой Ивановной. Алиса Ивановна постоянно говорила, что ее предмет требует внимания, постоянной собранности и ежедневного заучивания. Все это как раз было для Гошки трудно. Сказать правду — невозможно. Особенно постоянная собранность. И вообще Алиса Ивановна так часто повторяла «мой предмет», что Гошку просто переворачивало. Что она такого нашла в своем предмете! Почему она так обожает этот свой немецкий!