На подсосе

Томми пожал плечами и одним махом влил в себя кофе с кровью, как порцию текилы. Поставил чашку на стойку.

Джоди отошла на шаг и сдернула с ручки холодильника кухонное полотенце, готовясь к возвращению кофе. Томми закатил глаза, содрогнулся, потом схватился за горло и рухнул на пол, давясь и дергаясь.

— Уми… раю, — прохрипел он. — Страдаю и умираю.

Джоди была босиком, а с носка бить не хотелось, можно большой палец ушибить. Поэтому она нацелилась ему пяткой по ребрам.

— Такие шутки сосут, сам знаешь.

Томми перекатился по полу, хихикая, и обернулся вокруг ее ноги.

— Получилось! Получилось! Получилось! — Он попробовал трахнуть ее в ногу по-собачьи в ритме высказывания, и подергал за полу халата. — Тебе больше никогда не придется дуться.

Джоди ухмыльнулась пошире.

— Наливай, щегол. Полные чашки!

Томми встал с пола.

— Мы же еще не выяснили пропорцию кофе к крови.

— Лей! — Джоди в тот же миг оказалась в холодильнике — вытаскивала следующий шприц. — Пробуем на глаз.

И тут услышала, как внизу открылась пожарная дверь, и выпрямилась.

— Уильям?

Томми прислушался к шагам по лестнице и покачал головой.

— He-а, слишком легкие.

В замок вставили ключ.

— Ты же говорил, что не давал ей ключа, — сказала Джоди.

— Я сказал, что не давал ей ключ от спальни.

— Владыка Хлад, у вас на площадке вонючий дохлый мужик с огромным котом, — сообщила Эбби Нормал, заходя в студию.

Хроники Эбби Нормал — преданного слуги Вурдалака Хлада

Я побывала в логове у Вурдалака Хлада. Я теперь вхожа на их шабаш! Ну как бы. Ладно, перемотаем. В общем, я типа проспала до одиннадцати, потому что у нас рождественские каникулы, только они теперь называются зимними, потому что Христос — СВОЛОЧЬ И ЗОМБИ-УГНЕТАТЕЛЬ, И МЫ НЕ ОБЯЗАНЫ ПОКЛОНЯТЬСЯ ЕГО ДНЮ РОЖДЕНИЯ! По крайней мере — в старшей средней школе имени Аллена Гинзберга не обязаны. (Вперед, «Боевые Битники»!) Но это нормально, потому что надо будет привыкать вставать позже, раз я собираюсь стать исчадием ночи.

Ну, в общем, первым делом я зарядила себе тост, и он сгорел — стал весь черный, как моя душа, а я так обломалась, что мои слезы отчаянья закапали хладными хрусталиками, кои расколются о неумолимые скалы этой жалкой жизни. Но потом заметила, что мама оставила на стойке двадцатку с запиской:

Эллисон (это мое имя дневной рабыни — мама назвала меня в честь какой-то песни какого-то Элвиса,[11] поэтому я тотально отказываюсь его принимать), вот тебе деньги на обед, и, пожалуйста, зайди в «Уолгринз» купи шампуня «Вошки-Вон» для Ронни. (Вероника — моя сестра, ей двенадцать, и она тотальная опухоль на жопе моего бытия.)

Поэтому типа — клево! «Старбакс»!

Выбирала, что надеть, я целую вечность — и не только потому, что раньше никогда не снимала квартиру. У меня в чулане перегорела лампочка, а запасных у нас не было, поэтому пришлось выносить все в гостиную смотреть при свете. Как в песне поется, я ношу черное снаружи, чтоб показать, как у меня черно внутри,[12] но ОБМ, одно от другого невозможно отличить в темном чулане. Поскольку меня ждали дела, а не просто так, я выбрала полосатые лосины и красную виниловую мини, толстовку с капюшоном, черепом и костями и лаймовые «всезведные „конверсы“». Ограничилась простым штифтом в носу, гантелькой в брови и обычным серебряным кольцом в губе — скромно и элегантно. И взяла ярко-розовую почтарскую сумку с биологической опасностью.

Ронни вся такая: «Я хочу с тобой, я хочу с тобой», — но я указала ей, что она бич человечества и, если она потащится за мной, мне придется рассказать всем в автобусе, что у нее вши, поэтому она предпочла остаться дома и смотреть мультики. Вот только после этого я и осмелилась ступить на неизведанную территорию и позвонила по тому номеру, что мне дал Вурдалак Хлад.

И баба там оказалась тотальная сука.

Она такая: «Алло? Управление недвижимостью фигли-мигли».

А я такая: «Мне нужно снять квартиру».

А она такая: «Сколько спален и какой район вы имели в виду?»

А я такая: «Чёта много вопросов, бля. Вы полиция мысли или чё?»

А она такая: «Я лишь стараюсь вам помочь».

«Ага, помочь. Как туберкулез».

Она поэтому такая: «Прошу прощения», — типа королева сраной Франции или типа того.

И тут я вспомнила, что мне надо попросить к телефону конкретную тетку, поэтому я такая: «А, мне надо поговорить с Алишей Деврис, она есть?»

И сука меня соединила.