На подсосе

— Густаво у нас уборщик, — сказал Клинт. — Ему и убирать, нет?

— Ахххх! — произнес Джефф, дылда и бывший спортсмен, и стукнул Клинта по голове выступающим суставом. Затем, как бы осознав, что палец будет неэффективной воспитательной мерой, сорвал у него с лица очки в роговой оправе и кинул их Трою Ли, а тот аккуратно разломил их на четыре части и вернул Клинту.

— Это ты во всем виноват, — сказал Хлёст. — Если б не заложил Флада легавым, этого бы не случилось.

— Я просто им сказал, что он вампир, — проныл Клинт. — Я ж не говорил им, что он тут. И про вашу вавилонскую блудницу не сказал.

— Ты не знал ее так, как мы, — вставил Барри, и голос у него сорвался. — Она была особенная.

— Дорогая, — сказал Дрю.

— Si, дорогая, — добавил Густаво.

— Наверно, ей наконец по карману было бы поехать в Вавилон, — сказал Хлёст.

— Прости их, ибо не ведают, что творят, — произнес Клинт.

Трой Ли нагнулся и осмотрел Синию, тщательно стараясь ее при этом не трогать.

— Через синюю краску синяков не видать, но чует моя кишка, он ей шею свернул. Кровь, должно быть, самого Флада. На ней никаких отметин не осталось.

— Укусов, в смысле? — уточнил Клинт.

— Конечно, в этом смысле, фалалей. Сам же сечешь, это сделала подруга Флада, правда?

— Ты почем знаешь? — спросил Хлёст. — Флад мог и сам.

— Это вряд ли, — сказал Трой Ли. — Томми был вот тут привязан — видишь на шнурах оранжевую дрянь? А замки открыты, а не сломаны.

— Может, Синия сперва его отпустила, а он ее угондошил.

Трой Ли снял что-то с лица Синии — так бережно, словно брал ее призрак.

— Если б не вот это. — И показал Хлёсту длинный рыжий волос. — Будь Флад на свободе, ей бы тут делать было нечего.

— Чувак, да ты прям как те ребята из «Расследования на месте преступления»,[22] — сказал Дрю.

— Надо позвонить следакам из убойного, — сказал Барри так, будто он об этом первым подумал.

— И попросить их приехать помочь нам с дохлой шлюхой, — подхватил Хлёст.

— Ну они же знают про вампиров, — сказал Барри. — Вдруг помогут.

— А давай мы ее к тебе домой перевезем, а потом и вызовем?

— Ладно, что будем с ней делать? — подвел итог Барри и пошире расставил ноги, заложив руки за спину: храбрый хоббит, готовый к единоборству с драконом.

Трой Ли пожал плечами.

— Дождемся, когда стемнеет, потом скинем в Залив?

— Я не могу ее трогать, — сказал Барри. — После всего, что между нами было.

— Маленькие putas,[23] — высказался Густаво, шагнул вперед и принялся заворачивать окровавленный ковер. У него были жена и пятеро детей, и хотя ни разу в жизни ему не приходилось избавляться от дохлой шлюхи, он отнюдь не считал, будто это чем-то хуже смены подгузника у пухлого карапуза.

Остальные Животные смущенно переглядывались, пока Густаво не зарычал на них. Тогда они кинулись передвигать тяжелую кроватную раму, чтобы не мешала.

— Да и не то чтоб она мне так уж когда-нибудь нравилась, — сказал Барри.

— Она из нас веревки вила, — сказал Джефф.

— А я, парни, как все вы, только чтоб кайф не обламывать, — сказал Трой Ли. — Мне и половина ее отсосов не понравилась.

— Давайте до вечера просто засунем ее в чулан, потом кто-нибудь вдвоем тихонько отвезет ее на Охотный мыс и скинет в море.

— В Рождество? — уточнил Дрю.

— Просто невероятно, что она сначала забрала у нас все деньги, а теперь еще и Рождество испортит, — сказал Трой Ли.

— Наши деньги! — возопил Хлёст. — Вот сука!

Никто не любит дохлых шлюх.

— Как же я порой люблю дохлую шлюху, — произнес вампир Илия бен Шапир, портя совершенно годную тему. Шлюхе он сломал шею перед тем, как выпить ее досуха, чтобы осталось тело. — Но не стоит слишком давить на очевидность. — Он заволок труп за мусорный контейнер и посмотрел, как заживают ранки на шее. Девицу он снял на углу Десятой и Мишн. Капюшон слишком просторного спортивного костюма на нем был опущен, поэтому шлюха удивилась, когда они свернули в переулок, и перед ней предстал очень бледный еврей.

— Гля-ка на тя. Я-т думала эт у нас пацан… — произнесла она свои последние в жизни слова. При ней была всего сотня долларов. Вот они, плюс спортивный костюм и пара кроссовок «Найк» теперь и составляли все наличные ресурсы древнего вампира.

В этот Город он прибыл на яхте стоимостью не один миллион, набитой шедеврами искусства ценностью и того больше, а теперь пал до того, что охотится за мелочью. Разумеется, ему принадлежало несколько домов по всему миру, в десятках городов имелись крупные заначки наличности — но до них еще нужно добраться. Ну и, вероятно, неплохо иногда подпустить волка поближе к дверям, так сказать, для разнообразия. В конце концов, и в Город он приехал, и птенчика себе завел лишь для того, чтобы хоть как-то развеять скуку. (Очень трудно чувствовать себя живым, когда ты восемьсот лет как мертвый.) И птенчику это удалось. Ему не было скучно — и жизнь в нем просто била ключом.