На подсосе

Короче, я в тот день немного поспала, поговорила пару раз по телефону с моим милым возлюбленным ниндзей Фу, потом он приехал, и мы оставили Джереда с кровью для Владыки Хлада и Графини, когда они пробудятся, и отправились в логово. Там где-то час ушел на то, чтоб подмести все битое стекло, пепел и дрянь с минувшей ночи. Только закончили уборку и считать деньги, а также обжиматься и чего не, как на Графининых часах будильник запищал.

Я такая: «Чувак, я не готова».

А он такой: «Чувак, ты готовее всех, кого я знаю».

А я такая: «ОБМ, я тебя засексую до смерти, если мы выживем».

И тут он такой весь робкий сразу и давай делать вид, что занялся чем-то техническим, чтоб мы и впрямь готовы были.

Потом, через час после заката типа, слышу — идут. Я у кухонной стойки такая, и тут пожарная дверь внизу открывается, я поворачиваюсь — а они типа такие опа, и уже тут. Владыка Хлад их звал Животными, только они теперь скорее падаль на дороге. И я типа потрогала выключатель у себя на куртке, чтоб только наверняка знать, что он никуда не делся.

И такая: «Эгей, вампирский отстой».

А бывший черный, ныне серый, который у них типа главный, к моему радиатору липнет такой: «Нам деньги нужны, где деньги?»

А я ему такая: «Сбавь обороты, немертвое УО. Нет никаких денег».

А он такой: «Ты нам мозг давай не еби. Флад с рыжей забрали у меня из дома шестьсот штук».

А я такая: «Вообще-то, типа пятьсот восемьдесят три тысячи пятьдесят восемь».

А он такой: «Отдавай!»

И всемером типа вокруг собираются, даже перерожденец этот, которого Графиня мутузила, типа все меня массивно на отсосный паровоз кинуть хотят, поэтому палец у меня все время на кнопке, вдруг понадобится мудачье это скопом поджарить. Но не парюсь такая и вся типа: «Вы, что ли, удолбались?»

А он мне такой: «Не, я не долбался. И тут никто не долбался».

И все такие как заныли хором и чего не, типа: «Мы даже из бонга дернуть не можем. Пива выпить. У нас организмы не принимают. Трезвяк сосет. Мы бессмысленные немертвые торчки».

Поэтому я вся такая им: «Ну так шаг назад все и узрите, сцуко».

Беру бутылку «Столи» из холодильника и мешаю в стакане с кровью из пакета, какие мы оставляли Графине и Владыке Хладу, а у них у всех слюни текут при виде крови, поэтому я такая думаю: «Не заставляйте меня вас изжарить».

А потом такая протягиваю стакан серому вампу, и он такой: «Клево!»

А остальные такие типа: «Мне, мне, мне».

В общем, я всем «кровавых мэри» мешаю, и засаленный хипарь такой: «А печеньки с дурью туда можно макать?»

А я ему: «Ну да, вампирский торчок».

А они все такие: «Ты богиня. А мы недостойны. И о, пожалуйста, можно нам немножечко еще?» Пока все срубаться не начали.

В общем, минуты через две на кухне валялась такая здоровенная куча вурдалачья в отключке, и я вся такая: «Ё, Фу, я тебе навалила срани».

Тут Фу из спальни выходит, весь такой хорошенький, ультрафиолетовый фонарик держит, типа меня спасать, потом видит, что все в отрубе, целует меня крепко-крепко и типа: «Ты даешь».

А я ему такая: «То ли еще будет, моя любовный пупсик с мангоидной прической».

А он такой: «Успокоительное в крови, фигли-мигли, четыре часа, ёксель-моксель, я говорю как ботан, меня хрен поймешь…»

Поэтому я такая: «Да по барабану, жеребчик мой сахарный. Разбирайся».

В общем, Фу два часа свою медицину с Животными городил, кровь у них брал, всякое ботанство свое над нею учинял, потом обратно вливал и все на место ставил, но в конце концов закончил, и я позвонила Джереду, что мы едем за Владыкой Хладом и Графиней.

Поэтому я типа еще один звонок сделала, чтоб уж наверняка все в порядке и что не, а Фу такой: «Ты точно уверена, что этого хочешь?»

А я вся такая: «Фу, у них величайшая любовь всех времен. Только так и можно».

А он мне такой: «Ну ладно, если уверена. Потому что мы их можем сделать, как всех остальных».

А я вся такая: «Не, не получится. Они должны быть вместе. И тебе совсем не нужно жить дома. У нас будет совершенно клевое любовное логово».

Так мы и сделали.

Из переулка через дорогу Синия смотрела, как открывается пожарная дверь, и из дому вываливаются Животные, все с пустыми руками. Точно самой надо было идти, но вся эта волокита со сгоранием и припеканием научила ее, что лучше делегировать полномочия. Во-первых, они не забрали ее деньги, и это само по себе скверно, а во-вторых, от них теперь шло тепло. И вот это уже совсем катастрофа.

— Ебланы ничего толком сделать не могут, — сказала она себе. — Придется их заново убить.

— Это вряд ли, — раздался у нее за спиной голос. Синия резко развернулась длинными ногтями вперед — с размаху она бы содрала с напавшего половину лица.

Но Илия перехватил ее руку. Он где-то нашел себе другой спортивный костюм — на сей раз бледно-кобальтовый.

— Пора прекращать. Боюсь, джинн должен вернуться в бутылку.

— Отпустите, мне нужно забрать мои деньги.

— Нет, дорогая моя, вам это ни к чему. Обитатели сей студии не так давно пристрастились к новой моде.

— От вас у меня, блядь, одни убытки будут, бледнолицый.

— Вам об этом больше волноваться не нужно.

— Это в смысле?