На подводной лодке у берегов Англии (1914-1918)

«Оба электромотора, стоп! Что за странность?!» - говорю я.

Судя по карте, мы здесь стоим на «песке и ракушках». Ведь мы же откачали то же самое количество воды, какое приняли в уравнительную систерну вечером, значит, лодка должна оторваться.

«Откачать еще пять тонн из уравнительной! Оба электромотора, малый ход, вперед! Хорошо!»

Лодка снова вздрагивает, но не двигается, это чувствуется совершенно ясно, она не отделяется от грунта.

«Оба электромотора, вперед, средний!»

Электромоторы работают сильнее. Все взоры устремлены на большой циферблат глубомера. Стрелка колеблется около 46 м. Инженер-механик нетерпеливо стучит по стеклу циферблата. Теперь стрелка должна двинуться! На лицах напряженное внимание. Ни кто не думает об опасности, но сильно завязнуть - неприятно. «Средний ход» - это уже большая сила для винтов. В корме слышно, как они работают, взрывая воду.

Молодой моторист стоит тут же с широко раскрытыми глазами. В школе подводного плавания ему пришлось однажды лечь на дно: это было в бухте Эксрифорд на 20 м. Но тогда лодка через 10 минут всплыла на поверхность, где ее поджидали миноносцы и другие суда, чтобы помочь, если что-нибудь случится. А здесь происходит что-то другое. Ну, а если мы вовсе не поднимемся на поверхность? Вся лодка содрогается от напряжения. Не причиной ли истребитель? Его охватывает жуткое настроение. Но он ничего не говорит и сам переживает свои мысли. Он смотрит вокруг себя. В глазах других не видно страха, наоборот, они полны удивленного любопытства - как же это так могло случиться!? Но они разбираются во всем этом лучше, чем он, за ними большой опыт, и, конечно, они оторвут лодку or грунта.

Вот уже несколько минут работают электромоторы средним ходом, но безуспешно. Лодка дрожит, ерзает и трется, но не двигается. Я задумываюсь на один момент. При еще большей скорости обычно не производят отрыва от грунта. В конце концов никогда не знаешь, что происходит наверху, и, чего доброго, при таких условиях лодка взлетит на поверхность, как резиновый мяч. Однако нельзя же вечно оставаться на дне, надо беречь драгоценный сжатый воздух, и, кроме того, время не терпит, поэтому я даю команду:

«Оба электромотора, вперед, полный ход!»

Позади слышится мощная работа винтов, и становятся понятно, какая огромная сила требуется, чтобы оторвать лодку от грунта. Стрелка начинает двигаться - 45, 44, 42, 40 м. Толчок, легкое трение, еще толчок. Теперь ясно, что причиной всему послужила неровность грунта на дне моря. И вот, наконец, лодка двинулась и идет наверх - 38, 35, 32, 25 м!

«Оба электромотора, малый ход. вперед! Принимать в

уравнительную!»

Я поднимаюсь со штурманом в рубку. В центральном посту теперь нечего делать. Дальнейшее управление лодкой ведется из рубки.

Рулевые горизонтальных рулей получают приказание: «Держать лодку точно на 20 метрах, ни в каком случае не всплывать выше!»

Лодка сначала немного «ходит», так как плавучесть ее немного изменилась; но горизонтальные рули сдерживают ее, и вскоре лодка движется точно на 20 м.

«Ну, штурман, трудновато было на этот раз оторваться от грунта. Немного тяжело было встать с кровати, но все же мы проснулись!».

Рубка, тускло освещена. Чувствуется сырость. Стальные крышки на стеклах иллюминаторов плотно прижаты задрайками. По отпотевшим стенкам стекает вода. Перископы совершенно опущены. На дне или на такой глубине как 20 м ими нельзя пользоваться. Холод все больше проникает наверх в тесную рубку. Есть и мире вещи более красивые, чем пробуждение подводной лодки на дне моря! А в 8 часов утра мы уже должны будем опять погрузиться и весь день «висеть на перископе»!

«Оба электромотора, самый малый ход, вперед!»

«Штурман, мы еще продержимся 5 минут на курсе 280 градусов и потом ляжем на 5 минут на 320 градусов. Таким образом, мы сделаем небольшой зигзаг. Лучше, если мы перед всплытием изменим курс. Никогда не знаешь, что там делается наверху».

В центральном посту старший инженер-механик Ширмер проверяет ожившую лодку. В его руках сосредоточено главное техническое управление лодкой, и его мысли и чувства обращены ко всем этим трубопроводам и механизмам. Сейчас он приказывает перекачать воду из носовой диферентной систерны в кормовую. Этим он снова приводит плавучесть и диферент лодки к необходимым величинам. Затем он передает по рупору во все отсеки приказание:

«Соблюдать тишину в лодке, прислушиваться к шуму винтов. Через 10 минут всплытие. Стоять по местам до распоряжения!»

В кормовой отсек еще раз передается: «Внимание, доложить, когда услышите шум винтов!»

Штурман надевает наунишки подводного телефона, который посредством кабеля присоединен к приемнику на наружном борту лодки. Благодаря этому у нас было одним чутким «ухом» больше. Но все тихо.

«Ну, штурман, теперь нам надо спокойно осмотреться. Наверху еще чертовски темно. Вооружитесь ночным биноклем, но сначала осмотрите без него обстановку вокруг нас. Пока не прояснится, я останусь в рубке».

Вахтенному офицеру передается по рупору: «Подняться на глубину 10 метров. Сейчас будем всплывать».