На подводной лодке у берегов Англии (1914-1918)

лишенном в данный момент всякого интереса, и затем возвратиться северным путем или же искать удачи в южном направлении и после этого вернуться в Г ерманию через пролив Дувр-Калэ?

Первое решение давало очень мало надежд на успех.

Только в южном направлении открывались возможности использовать, но крайней мере, часть запаса торпед, оставшегося совершенно нетронутым.

Поэтому я решил окончательно отказаться от выжидательного плавания у Северного канала и сегодня же взять курс на юг».

Так было записано в моем военном дневнике.

Ночью мы шли в надводном положении. Погода была хорошая и море спокойное, так что лодка испытывала лишь «небольшую качку.

Схема 3. Минные и сетевые заграждения в проливе Дувр - Кале в конце 1917 г.

Издали ко мне в каюту доносилось ритмическое гудение моторов. Когда открывалась дверь переборки в машинное отделение, то на момент шум становился похожим на стук молота, и всякий раз пробегал по шее и ногам неприятный пронизывающий сквозняк, пока дверь с глухим стуком снова не закрывалась.

Спокойный час за письменным столом, письменным столом подводной лодки! Редкий случай. Вокруг меня при ярком свете лампы разложены морские карты, руководство к мореплаванию, таблица расхода топлива и смазочных масел, несколько чертежей и сообщение одной подводной лодки Фландрской флотилии об опасностях сетевых заграждений между Дувром и Калэ. «Больше всего шансов - пройти в темную ночь над водой, - говорилось в этом сообщении, - расположение сетей и мин в точности неизвестно и постоянно меняется. Если возникнет необходимость идти под водой, то под сеть следует проходить в том месте, где находится «глубокая яма».

Закончив теперь свои записи, я быстро подписал фамилию. Потом я перечитал написанное мною, точно школьник, который думает, что ему очень удалась фраза, и он снова бегло просматривает ее с большим любопытством и гордым удовлетворением.

Да, это написано в дневнике черным по белому, от этого не отречешься:

«Поэтому я решил взять курс на юг».

Сказано просто и понятно, а между тем решиться на это было так трудно. Не заставил ли я себя, так сказать, очертя голову, скрепить это решение собственной подписью? Вроде того, что все равно другого выхода нет, ну, так, вот, подписал и теперь должен сдержать свое слово!

И в самом деле, в эту минуту одним взмахом пера я закончил свои думы и проекты, занимавшие меня целые дни. Широко расстилалось перед нами море, но оно оставалось пустынным. Безуспешное плаванье парализовало всякую мысль и активность. Непрерывное умственное напряжение требовало компенсации, разрядки в живой деятельности.

Как часто мои собственные молчаливые записи в военном дневнике глядели на меня с язвительной усмешкой! Ни одного паруса, ни одного облачка дыма!

«12 августа 1917 г., 8 часов утра.

Море спокойное, гладкое. Видимость отличная.

Утром у Барра-Хэд и перед южным выходом из Минча крейсеровал переменными курсами. Погрузился, заметив единственное дозорное судно; больше ничего не видел.

августа 1017 г., 10 часов утра.

Ветер зюд-зюд-вест 3 - 4, пасмурно, дождь.

В течение ночи крейсировал к норду от Тори Айлэнд курсами норд- зюд, чтобы найти пути, по которым следуют пароходы, отходящие ночью из Иништрахэла и направляющиеся на норд. В эту ночь, очень темную, но ясную, ничего не видел.

августа 1917г., 12 часов дня.

Ветер норд 6, ливень.

Принял английскую радиограмму о том, что английский пароход «Кэмито» у Арэн Айленд поражен торпедой и тонет.

августа 1917г., 18 часов.

Ветер вест - один румб к норду 2-3. Солнечно.

Крейсеровал на створе маяков Барра-Хэд. Ничего не видел.

августа 1917 г., 4 часа утра.

Ветер зюд-зюд-вест 3-4. Ясно.

Уклонился с курса от дозорного судна.

Принял английскую радиограмму: «SOS, SOS! Пароход «Этання» (8668 т), 7 миль к норду от Иништрахэл (мина?)».

Взял курс на Иништрахэл.

Никакого патруля, никакого движения. Северные берега Ирландии окутаны туманом.

На месте сигнала «SOS» с «Этннии» найдены три пустые спасательные шлюпки. Пароход, видимо, затонул.

17-20 августа.

Переменный ветер от норда к весту. Очень ясно.

Ничего не видел».

От этого можно было прийти в отчаяние. Безрезультатность нашего плавания тяжело отражалась на настроении. Что-нибудь да должно же случиться. Но что? Не стрелять же по чайкам! Пойти кружным путем на север, как это было предусмотрено планом нашего плавания и вернуться домой без результата? Явиться домой с пустыми руками, когда родина терпит нужду и каждая тонна груза неприятельского судна, убранная с моря, могла быть решающей? Нет, это невозможно! Тогда уж лучше идти на юг. Несколько дней быстрой работы в Канале и затем... сеть! Но тут-то мои мысли и, главное, воля оказывались всякий раз скованными.